Преодоление «ресурсного проклятия»
«В начале года эксперты Всемирного банка давали прогноз роста экономики Казахстана на три года: в 2020 году – 3,7%, в 2021 году – 3,9% и в 2022 году – 3,7%. Однако уже в летнем докладе говорится, что пакет мер по стимулированию будет способствовать восстановлению экономического роста только после отступления пандемии. В связи с чем Всемирный банк спрогнозировал снижение ВВП на 3% в 2020 году и незначительное восстановление на 2,5% в 2021 году. Ситуация, несомненно, серьезная», – отмечает внештатный советник министра индустрии и инфраструктурного развития РК по ИПДО, член правления ОФ «Зерттеу» Татьяна Седова. В интервью она рассказала, достаточно ли средств выделяется на антикризисные меры, для чего нужна Комплексная оценка государственных финансов, а также какие факторы необходимо учесть Казахстану при уходе от нефтяной зависимости.
Татьяна, как вы считаете, достаточна ли на сегодня сумма выделяемых государством средств на антикризисные меры? Существует ли риск их неэффективного использования?
- Если посмотреть на объемы средств, выделяемые на антикризисные (антиковидные) меры другими странами, то в целом можно сказать, что суммы варьируются приблизительно от 12% от ВВП в США до 37% от ВВП в Германии (на апрель). В нашей стране, как мы знаем, общий пакет таких мер составил 5,9 трлн тенге или 8,6% от ВВП. Однако в ходе Послания президент Касым-Жомарт Токаев озвучил еще о дополнительном 1 трлн тенге (трансферт из Нацфонда) на поддержание экономики и на выполнение обязательств государства в социальной сфере. Таким образом, суммы, выделяемые в Казахстане, сравнимы со среднемировыми расходами на антикризисные меры.
На мой взгляд, главный вопрос все-таки заключается в их целевом, прозрачном и подотчетном расходовании. Кроме того, любой гражданин имеет право получать полную и объективную информацию об этом. Эксперты от гражданского сообщества уже предлагали создать отдельный сайт, на котором в режиме реального времени публиковалась бы данные об использовании антикризисных средств. Это важно еще и потому, что в условиях кризиса мировой экономики и низких цен на нефть могут понадобиться дополнительные ресурсы на вторую волну. В этой связи госорганам необходимо и дальше развивать понятную и регулярную коммуникацию с населением.
Как раз и в Послании президента прозвучало о гражданском участии в управлении государством.
Известно, что государственная поддержка в большей степени рассчитана на малый и средний бизнес. При этом крупные предприятия в некотором роде остались в стороне, хотя их доля в ВВП страны существенна – около 70%, не говоря уже о доле налоговых поступлений в бюджет, которая составляет 80%. В таком случае, насколько целесообразно делать приоритет именно сектору МСБ?
- Действительно, данные из отчетов ИПДО (Инициатива прозрачности добывающих отраслей) показывают, что в первую тройку крупнейших налогоплательщиков Казахстана входят нефтедобывающие компании: ТОО «Тенгизшевройл», казахстанский филиал «Карачаганак Петролиум Оперейтинг Б.В.» и АО «Мангистаумунайгаз». В 2019 году они совокупно обеспечили порядка 1/3 всех налоговых поступлений в бюджет.
Тем не менее сегодня мы наблюдаем, как весь мир отходит от нефтяной зависимости, в том числе для Казахстана это особенно актуально.
Безусловно, малый и средний бизнес обеспечивает большую занятость, чем добывающий сектор и является опорой экономики, в отличие от нефтяного сектора, в который вливается итак достаточный объем иностранных инвестиций.
Я бы сказала, что МСБ – основа существования среднего класса, а без него невозможно развитие рынка и конкуренции. Данный сегмент является элементом диверсификации экономики и сферой развития человеческого капитала. Поэтому поддержка МСБ – это не только поддержка конкретных людей и обеспечение для них возможности зарабатывать в текущий момент, но и задел на будущее и перспективу.
Вы сказали, что весь мир сегодня отходит от нефтяной зависимости, что ожидает в этом отношении Казахстан?
- Конечно, этот вопрос давно уже стоит «на повестке дня». К тому же мы недавно слышали, как президент страны озвучил, что «создание по-настоящему диверсифицированной, технологичной экономики для нас не просто необходимость, этот путь уже безальтернативен».
В этой связи приведу такой пример: когда человек лишается единственного, но хорошего источника дохода во время кризиса, то что он начинает делать? Очевидно, что какое-то время такой человек сможет еще прожить на собственные накопления, но ему все равно придется искать другую работу. Возможно, что для этого он должен будет даже переобучиться.
Так и в экономике – на уровне страны следует предпринимать те же самые шаги и ставить аналогичные приоритеты. Мы видим, как сегодня рынок меняется, соответственно и нам нужно меняться, то есть «переквалифицироваться».
Развивать сельское хозяйство – значит прокормить себя. Поднимать уровень здравоохранения и образования – повышать человеческий капитал. Внедрять цифровизацию и высокие технологии – следовать мировым трендам. Тем самым создавать благоприятную инфраструктуру.
Ну а пока мировая экономика еще не перестала быть углеродной, необходимо максимально эффективно использовать ресурсный потенциал, в развитие которого были вложены немалые инвестиции (в том числе и в перерабатывающую промышленность). Тем более что нефтяной рынок быстро восстанавливается.
Однако существует и другой момент – психологический. Здесь хотелось бы упомянуть о вариантах преодоления «ресурсного проклятия». Так вот одним из его факторов было определено психологическое состояние страны. Допустим, в государствах, где сырьевая специализация олицетворяла прошлое, в частности, колониальное (Малайзия, Бразилия), формирование новой идентичности прямо предполагало преодоление сырьевого характера экономики. А в таких государствах, как, например, Ангола, Нигерия, страны Персидского залива нефтяной бум произошел вскоре после деколонизации, и тут возникла уже так называемая «сырьевая идентичность».
Напомню, что в прошлом году Казахстан отмечал 120-летие отечественной нефти, при этом бум пришелся все-таки на период после обретения независимости. Поэтому момент идентичности тоже нужно учитывать и понимать, что преодоление «ресурсного проклятия»требует времени.
Некоторые эксперты говорят, что кризис это время не экономить, а тратить. По вашим оценкам, сколько времени государство сможет еще пользоваться средствами из Национального фонда?
- Пару месяцев назад я выступала на вебинаре международной НПО Publish What You Pay, где мы обсуждали эффект COVID-19 на экономику нефтезависимых стран вместе с представителями гражданской общественности и международными экспертами. Я как раз говорила о том, что наличие у нас Национального фонда создает ту самую подушку безопасности, которая позволяет снижать негативное воздействие кризиса на экономику Казахстана в отличие от таких стран, как Ирак, Ливан или Уганда.
Тем временем председатель Национального банка РК Ерболат Досаев в конце августа сообщил, что проект республиканского бюджета предусматривает значительный рост дефицита государственного бюджета и увеличение объема трансфертов из Национального фонда. Такими темпами к концу 2023 года средства Нацфонда составят 30,8%т ВВП и приблизятся к уровню неснижаемого остатка.
Между тем нельзя забывать, что кроме стабилизационной Национальный фонд выполняет еще и накопительную функцию, то есть аккумулирует средства для будущих поколений. Поэтому важно соблюсти баланс между их использованием на антикризисные меры и сохранением на годы вперед для наших детей и внуков. Понятно, что сейчас все страны столкнулись с самым серьезным кризисом за много лет. Но я бы сказала, что кризис – это не время тратить, а скорее время разумно инвестировать, причем на перспективу.
Если обратиться к опыту норвежцев, по чьему «образу и подобию» Казахстан создавал Национальный фонд, то они тоже активно говорят о диверсификации отраслей.
Хочу отметить, что Норвегия имеет самый большой по активам суверенный фонд в мире – почти $1 трлн, что в 13 раз больше нашего. В текущем году, по информации Bloomberg, эта страна планирует потратить из него рекордную сумму в 420 млн крон ($41 млрд), чтобы выдержать экономический спад. При этом более половины поступивших в Нацфонд средств получены не от прямых доходов от нефти, а от эффективного и разнообразного их инвестирования.
В свою очередь Казахстану также необходимо грамотно подходить к вопросу инвестирования ресурсов из Национального фонда и их накоплению, особенно после выравнивания цен на нефть. Вместе с тем этот процесс должен быть прозрачным, как у норвежцев. Как я уже говорила, чтобы наши граждане могли видеть историю, правила формирования и использования всех средств, цели и объемы инвестиций, а также доходы и суммы активов в реальном выражении времени.
При всем этом президент сказал, что в рамках «расширенного бюджета» Комплексная оценка государственных финансов охватит и внебюджетные фонды. Что вы можете сказать по этому поводу?
- Концепция «расширенного бюджета» заключается в том, чтобы достать деньги из разных карманов одного субъекта и их все вместе посчитать. То же самое касается объединения государственного бюджета и внебюджетных фондов.
Поясню, что внебюджетные фонды бывают как социальной направленности (пенсионный, соцстрахования), так и экономической (профильные предприятия квазигосударственного сектора), и формируются в основном за счет целевых налогов и сборов. По сути эти перераспределенные доходы, как я уже сказала, вытянуты из «разных карманов», поэтому правильней всего их объединить в расширенный бюджет.
Сейчас возросшая роль государства в экономике наряду со слабым контролем не позволяют объективно оценить, в каком состоянии находятся госфинансы. Поэтому Комплексная оценка необходима для составления национального баланса, чтобы посчитать, какие активы у государства приносят прибыль, а от каких стоит избавляться.
То есть, другими словами, вышеуказанная мера позволит оценивать эффективность управления и устойчивость всех доходов.
Автор Меруерт Сарсенова
Источник kapital.kz