Банк намерен активно поддерживать трансграничные проекты.
Один из главных приоритетов Евразийского банка развития (ЕАБР) — поиск, взращивание и реализация трансграничных проектов, которые обладают большим экономическим потенциалом и оказывают влияние на повышение качества жизни населения и бизнес-среду сразу нескольких стран региона присутствия банка. Это могут быть проекты в сфере транспортной инфраструктуры, логистики, водного баланса, энергетики и др. Об этом председатель правления ЕАБР Николай Подгузов рассказал в интервью . Также глава банка рассказал о новой пятилетней Стратегии ЕАБР, обозначил флагманские проекты и подробнее остановился на особенностях работы банка, акционерами которого на сегодняшний день являются 6 стран: Казахстан, Россия, Кыргызстан, Армения, Беларусь и Таджикистан.
Николай Радиевич, давайте начнем с концептуального вопроса. Зачем ЕАЭС Евразийский банк развития?
— ЕАБР создавался как институт развития в ответ на потребность наших стран подкрепить наднациональные, межгосударственные процессы экономической интеграции на евразийском пространстве за счет поддержки конкретных инвестиционных инициатив. Тогда, в 2006 году, еще не было ЕАЭС и тем более планов по расширению региона присутствия банка, но огромный потенциал трансграничных проектов был очевиден. Инициатива двух президентов — Нурсултана Абишевича Назарбаева и Владимира Владимировича Путина — создать банк для содействия развитию наших стран за 15 лет не раз доказала свою эффективность, с каждым годом расширяя возможности и самого банка, и стран-акционеров.
Сегодня в составе ЕАБР 6 стран. Несмотря на относительно небольшой размер нашего банка, в сравнении с такими институтами, как Всемирный банк, Европейский банк реконструкции и развития, Азиатский банк развития, вклад ЕАБР по объемам финансирования в инвестиционные проекты нашего региона уникален. Мы являемся единственным банком развития с выраженным региональным фокусом на евразийском пространстве и обеспечиваем экономическую связанность стран. Финансирование ЕАБР дополняет ресурсы коммерческих банков и других институтов развития, для того чтобы сложные, капиталоемкие долгосрочные проекты получали путевку в жизнь и в конечном итоге способствовали повышению уровня благосостояния населения в каждой из стран.
Каково иметь в качестве акционеров правительства разных стран? Это осложняет или облегчает работу, реализацию проектов затормаживает или, наоборот, помогает ускорить?
— Представительство правительств в Совете банка — это, конечно, высочайший уровень ответственности, наши акционеры очень внимательно относятся к банку и быстро реагируют на его инициативы.
Мы, в свою очередь, серьезно подходим к отведенной нам роли. Банк участвует в финансировании масштабных системно значимых проектов в экономиках наших стран, и поддержка наших акционеров для этих проектов чрезвычайно важна, особенно для проектов государственно-частного партнёрства (ГЧП), где нашим партнером выступает то или иное государство. Мы высоко ценим тот уровень поддержки, который оказывают наши акционеры.
Понятно, что ЕАБР финансирует крупные инфраструктурные проекты, которые не всегда интересны коммерческим банкам. Но такие институты есть в каждой стране. В чем отличие ЕАБР от других банков развития?
— Во-первых, мы международная финансовая организация, наднациональный институт развития, то есть работаем по международным стандартам. Аналоги нашего банка я уже называл выше. Мы не только применяем лучшие международные практики, наша работа предполагает и фактически невозможна без участия наших партнеров — это и наднациональные банки развития, и национальные институты развития, и локальные коммерческие банки. Для национальных банков развития мы являемся тем звеном, которое связывает работу институтов в разных странах, обладает глубокой экспертизой, проектным опытом и пониманием специфики работы в странах Евразийского региона. Зачастую такой массив информации и экспертизы недоступен для банков, которые, например, не имеют регионального присутствия во всех наших странах. Для коммерческих банков мы обеспечиваем дополняемость ресурсов, чтобы в итоге совместными усилиями сделать больше и дешевле, чем это возможно силами локальных банков без нашего участия.
То, что мне хотелось бы видеть в качестве дальнейшего шага, — это сделать ЕАБР общепризнанным знаком качества, интегратором инвестиционных ресурсов на пространстве ЕАЭС и стран СНГ. В конце прошлого года мы подписали соглашение о коалиции национальных банков развития - с Банком развития Казахстана, ВЭБ.РФ, Банком развития Беларуси, чтобы вместе аккумулировать ресурсы для реализации значимых проектов. В рамках коалиции мы предоставили кредитную линию Банку развития Казахстана на 5 млрд руб. Открыли ряд линий Банку развития Беларуси на общий лимит $50 млн. С ВЭБ.РФ обсуждаем ряд крупных совместных инфраструктурных сделок, в том числе за пределами Российской Федерации.
Каков сейчас инвестиционный портфель?
— Текущий портфель порядка 4,5 млрд долларов США. В прошлом году мы подписали проекты примерно на 1,1 млрд долларов США. Понятно, что у нас есть и погашения, поэтому прирост портфеля не всегда соответствует объемам подписания, но это нормально. Мы заходим в проекты чаще на ранней стадии, когда не все коммерческие банки в силу жесткого банковского регулирования могут себе это позволить. И мы можем выходить из таких проектов на стадии, когда банковская система в состоянии их «подхватывать» и рефинансировать.
2 июля Совет банка утвердил новую пятилетнюю стратегию ЕАБР. В рамках нее банк сфокусируется на реализации трансграничных инвестиционных проектов с интеграционным эффектом. Совокупный объем инвестиций банка за пятилетний период составит 10,9 млрд долларов США.
Давайте вернемся к интеграционным проектам. Ранее вы говорили о сквозных интеграционных проектах — такие проекты есть? Насколько они могут быть интересны странам и банкам?
— Такие проекты есть. Я считаю, они очень важны, потому что создают экономический каркас Евразийского экономического пространства. В общем-то, и ЕАЭС, и ЕАБР работают для того, чтобы евразийское пространство было более мощным экономически, чтобы жизнь людей улучшалась, чтобы в конечном итоге граждане почувствовали качественные изменения: появлялись современные объекты социальной инфраструктуры, дороги, цифровые системы, экологические проекты и т. д. Одновременно нужно сказать, что трансграничные проекты — это всегда сложные проекты, ведь нужно совместить регулирование в нескольких странах, ГЧП-подходы, оценить эффект для всех стран-участников.
Какие проекты я вижу? Это проекты в области транспортно-логистической инфраструктуры, например, коридор «Европа — Западный Китай». Данная транспортная артерия сейчас строится отдельными участками, но в финале сразу несколько стран получат логистическое преимущество, единый маршрут, повышающий транзитный потенциал евразийского пространства. Конечно, новая дорога должна быть совмещена и с цифровыми технологиями, чтобы товары перемещались без остановки, чтобы мы имели возможность их маркировки и все бы отслеживалось в цифровом виде, чтобы пассажиропоток был максимально безопасным и быстрым. Мы участвуем в ряде проектов, которые по данному маршруту организовываются: «Обход г. Тольятти», Большая Алматинская кольцевая автомобильная дорога, «Западный скоростной диаметр» в Санкт-Петербурге и ЦКАД-3, ЦКАД-4 в Москве.
Зачастую подобные межстрановые проекты витают на уровне идеи «а хорошо бы…». Но чтобы эти идеи превратить в действующую инфраструктуру, необходимо очень многое: разработать непосредственно проект, сделать его «банкуемым», привлечь необходимый объем инвестиций, просчитать все риски и дальше отследить реализацию. Это архисложная задача.
Проекты не всегда, особенно на этапе взращивания, рентабельны. Поэтому у нас есть Фонд технического содействия, который может потратить определенные средства на подготовку проекта, и это наше преимущество. Мы готовы за такие задачи браться. Мы не ставим во главу угла прибыль института, наша задача — развитие пространства и обеспечение экономических интеграционных эффектов. Поэтому наша ниша — не конкурировать с коммерческими банками за «лакомые проекты», а заниматься проектной деятельностью. Это не означает, что банк берется за убыточные проекты. Наоборот, я хотел бы, чтобы те проекты, которые мы с нуля разрабатываем, потом стали такими же привлекательными для инвесторов, как и множество других.
Приведу в качестве примера Единую товаропроводящую систему ЕАЭС. В настоящее время совместно с международной организацией Food and Agriculture Organization (это структура ООН) мы готовим концепцию Единой товаропроводящей сети, которая будет способствовать построению эффективной системы торговли продовольственными товарами без барьеров и ограничений. Работа проводится как в странах ЕАЭС, так и Республике Таджикистан (страна — участник ЕАБР), Республике Узбекистан (потенциальная страна — участник ЕАБР). Для этого мы запустили комплексное исследование товарооборота, торговых балансов продовольственных товаров, действующей инфраструктуры, транспортно-логистических коридоров и требований по функционированию оптово-распределительных центров. Будут также выработаны предложения по созданию Единой цифровой платформы и по гармонизации законодательства в странах-участницах, проведена оценка интеграционного экономического эффекта от реализации данного проекта. Среди его ключевых эффектов — повышение конкурентоспособности производителей сельскохозяйственной и пищевой продукции, снижение издержек и потерь при производстве, обработке, хранении и транспортировке товаров, развитие каналов экспорта. В конечном итоге все это направлено на стабилизацию цен на продовольственную продукцию, обеспечение населения необходимым продовольствием, поддержку производителей. Водный комплекс Центральной Азии — еще одна масштабная задача, которую было бы здорово решить, но к ней не так просто подобраться. Дело в том, что необходимо реализовать гидроэнергетический потенциал Центральной Азии так, чтобы была возможность ввести в сельхоз-обращение тысячи гектаров дополнительных земель.
А как происходит отбор проектов? Случалось ли, что банк брался за финансирование проекта, который подходил, возможно, к его миссии, был интеграционным, но очень рисковым?
— Когда инициаторы обращаются к нам с проектами, мы помогаем выбрать такую модель их реализации, чтобы это было надежно и устойчиво. И конечно, все риски просчитываются. Нам важно убедиться, что проект действительно будет реализован. Наша задача — поддерживать кредитные качества собственного портфеля, нам бы не хотелось расстаться со своими высокими кредитными рейтингами. У нас они выше, чем у акционеров, даже России и Казахстана: Moody's — Baa1, Standard & Poor's — BBB, Fitch — BBB+, АКРА — А-.
Мы полностью финансово устойчивы, можем обеспечить непрерывность проектной работы и выполнение долгосрочных планов даже с учетом непредвиденных событий и системных шоков, каким стала для наших экономик, например, пандемия COVID-19.
В целом каким был 2020 год для банка?
— Очень интересным. Для всего рынка прошлый год стал стресс-тестом, для нашего портфеля тоже. И этот стресс-тест показал, что мы в минимальном объеме почувствовали ухудшающееся кредитное качество на фоне пандемии.
Заемщики просили отсрочек?
— У нас был ряд заемщиков, которым мы сознательно пошли на некоторое смягчение условий, войдя в их положение. Возникали, например, объективные сложности с подготовкой финансовой отчетности или другие нарушения, которые предполагали в обычном формате какие-то штрафные санкции, но мы их не применяли. Каких-то дефолтов по портфелю у нас фактически не случилось. Только по одному кредиту мы отсрочили платежи, это был проект, который объективно в условиях пандемии невозможно вывести на окупаемость по запланированному графику. Даже этот проект после незначительной адаптации сейчас выходит на нормальную траекторию возвратности.
Как в это время была организована работа с акционерами?
— Конечно, государства-участники ожидали от международных банков развития поддержки и оперативной помощи в преодолении этих последствий. Хотелось бы отметить, что банки развития во всем мире сработали на опережение с учетом нарастающего масштаба пандемии и ответили на вызов COVID-19 комплексом антикризисных мер. Наши государства-участники, конечно, не стали исключением, и здесь как никогда усилилась роль ЕАБР в обеспечении экономической устойчивости, поддержке инвестиционной деятельности, сохранении интеграционных процессов в ЕАЭС.
Как банк развития, мы определили три приоритетных направления антикризисной работы. Во-первых, поддержка действующих заемщиков, предоставление возможности изменений условий финансирования, в том числе по стоимости кредитных ресурсов, срокам погашения, по освобождению от требований по нарушениям неденежных условий финансирования и предоставление дополнительного срока для их выполнения. Во-вторых, понимая важность содействия темпам восстановления инвестиционной активности, банк не приостанавливал работу по действующим и перспективным инвестиционным проектам. В течение 2020 года ЕАБР продолжал финансирование проектов в отраслях, имеющих приоритетное значение для экономик государств-участников, в том числе в энергетике, транспорте, инфраструктуре. И в-третьих, ресурсы банка задействовались на антикризисную поддержку пострадавших предприятий в регионе операций, прежде всего через целевое финансирование банков-партнеров и инструменты поддержки интеграционного сотрудничества государств-участников.
В целом могу сказать, что в 2020 году, несмотря на кризисные последствия пандемии COVID-19, банк выполнял ключевые целевые показатели деятельности. В 2020 году мы проинвестировали проекты в полном объеме, который изначально планировался, обеспечили непрерывность проектных процессов.
Политические ситуации в Армении и Беларуси наверняка повлияли на работу банка в этих странах. Проектов новых не было?
— Мы не подвержены влиянию политической обстановки. Наша задача — стабильно работать в тех странах, которые являются нашими акционерами. Если одни институты как-то адаптируют свою деятельность исходя из политических мотивов, мы этими вопросами не занимаемся. С другой стороны, есть объективные ограничения. Любая турбулентность в стране присутствия, конечно, повышает риски реализации того или иного проекта. С Беларусью у нас много интересных проектов и достаточно большой портфель – доля белорусских проектов порядка 23–24%.
Также, например, наш цифровой проект «Путешествуй без COVID» — это первая цифровая платформа ЕАЭС — начинался с «пилота» в России и Армении, потом присоединилась Беларусь. Сейчас почти все страны-участницы банка подключены к системе.
В рамках новой Стратегии мы планируем уделить больше внимания не таким крупным экономикам, как Россия, Казахстан и, возможно, Беларусь. Мы хотим наращивать проектный портфель в Армении, Таджикистане, Кыргызстане, доведя совокупный размер инвестиций до $ 500 млн. Кроме того, планируем разработать отдельные стратегии по каждой из стран-участниц с учетом макроэкономических характеристик региона.
Как вы оцениваете евразийскую интеграцию на данный момент? Есть какие-то сферы, помимо цифровой отрасли, где недостаточно все поняли перспективы и надо проработать?
— Все чувствуют и понимают необходимость развития интеграции и усиления экономик стран за счет этого. Но бывает так, что возникают и сложности. Бывает, что там, где сталкиваются интересы разных стран, переговорный процесс буксует. И здесь задача и сила ЕАБР в реальных проектах. Например, таких как сеть логистических комплексов, которая работает на территории нескольких стран – это реальный бизнес-кейс. Подкрепленные такими проектами политические договоренности будут быстрее проходить, и люди будут видеть эффекты от них.
Назовите флагманские проекты будущие и прошлые, которые вам хотелось бы отметить?
— Традиционно для банков развития большая часть наших проектов сосредоточена в фундаментально значимых отраслях — транспорте, инфраструктуре, энергетике, это порядка половины нашего текущего портфеля на сегодняшний день. Это те проекты, что непосредственно влияют на качество жизни людей, на транспортную доступность регионов, на обеспечение предприятий и жителей энергией, водой, необходимым техническим оснащением и цифровой инфраструктурой.
Особо хотелось бы отметить строительство БАКАД в Казахстане — это проект стоимостью более 743 млн долларов США, где наше участие составляет 135 млн долларов. Еще один крупный инвестиционный проект развития транспортной инфраструктуры в Казахстане с нашим участием — строительство и эксплуатация аэропорта Туркестана, стоимость проекта порядка 165 млн долларов, наш вклад — 134 млн долларов. Мы также участвовали в реализации знакового проекта газификации Нур-Султана — строительстве газопровода «Сарыарка». Общая стоимость проекта — 267,3 млрд тенге, наше участие – порядка 102 млрд тенге, и нашим партнером выступает Банк развития Казахстана.
Из перспективных проектов – это реконструкция водовода «Астрахань – Мангышлак» протяженностью почти 2000 км, который имеет стратегическое значение для всего Казахстана. Это также финансирование проектов ГЧП по строительству современных, высокотехнологичных, многопрофильных больниц в 11 городах Казахстана.
В России мы участвуем в финансировании самого масштабного проекта ГЧП в стране — «Западного скоростного диаметра», привлекая инвестиции— порядка 360 млн долларов. Хотелось бы отметить и проект ЦКАД, мы — как участники синдиката — финансируем третий и четвертый участки ЦКАД, которые непосредственно примыкают к магистралям коридора «Европа — Западный Китай» в направлении Казахстана. По ЦКАД-3 участие ЕАБР — 163 млн долларов. По ЦКАД-4 финансирование проектной компании на общую сумму 35,8 млрд рублей предоставил синдикат банков, включая Евразийский банк развития.
Особенности, которые объединяют эти проекты, — масштабность, капиталоемкость и, как следствие, необходимость объединения усилий и создания коалиции партнеров для их реализации. Такими мы видим и наши будущие флагманские проекты, в которых — в нашей целевой модели к 2026 году — роль ЕАБР будет трансформироваться от статуса младшего партнера к статусу лидера синдикатов с ведущей организационной ролью. Эту задачу мы определяем, как один из приоритетов развития в нашей новой Стратегии на 2022–2026 годы.
Могут ли другие страны стать участниками банка?
— Конечно, мы готовы рассматривать заявки. У нас есть процедура принятия новых членов. Она предусматривает инициацию страны, которая хотела бы вступить, информирование акционеров и принятие акционерами решения. Вырабатываются условия, оговаривается размер взноса в уставный капитал. Банк получил официальное обращение от Республики Узбекистан о проведении предварительных консультаций относительно приема в состав стран-участниц. В ходе консультаций сторонам предстоит уточнить ряд параметров возможного участия Узбекистана в ЕАБР, в том числе количество приобретаемых акций и некоторые другие вопросы. И это не единственная страна, проявившая желание стать членом ЕАБР.
Каков на сегодняшний день инвестиционный портфель банка?
— За последние 3 года мы вышли на новую траекторию роста, наш текущий инвестиционный портфель за период 2018–2020 годов вырос почти в два раза — с 2,3 до 4,4 млрд долларов. В этом году ЕАБР отмечает 15-летие — накопленный инвестиционный портфель за эти годы составляет 10 млрд долларов. Казахстан традиционно занимает самую значительную долю в проектном портфеле банка – 37,9%, или 3,9 млн долларов и 85 проектов.
По объему операций, по состоянию на текущий момент, мы также выходим на досрочное выполнение целей Стратегии до 2022 года. Очевидно, что ЕАБР уже находится в точке роста, когда банк трансформируется в институт совершенно другого масштаба. Именно такие цели мы ставим себе на ближайшие 5 лет.
Источник kapital.kz