Пандемия, карантин, глобальная рецессия, нефтяная война, разрушение привычного мирового уклада... Похоже, все когда-либо прогнозировавшиеся кризисы сошлись в одной точке и угрожают крайне негативными последствиями экономикам всех стран без исключения. Сможет ли Казахстан благополучно выбраться из этого водоворота? А главное – на какие жертвы ему придется пойти ради спасения? Поделиться своим мнением на этот счет мы попросили известного отечественного экономиста Петра Своика.
ИЗ КАРАНТИНА В КОЛЛАПС
- Петр Владимирович, ваше утверждение, вынесенное в заголовок, выглядит пугающе. Но почему обязательно конфликт?
- Давайте разбираться по порядку. Накапливающиеся в нашей стране кризисные явления есть часть глобального кризиса, в основе которого кризис ростовщической системы, основанной на американской валюте. И как раз в преддверие кризисной развязки ведется борьба за закрепление будущими центрами многополярного мира за собой ключевых стратегических рынков, прежде всего - нефти, газа и продовольствия. Похоже, в треугольнике «США-Китай-Россия» (по крайней мере, между руководителями этих стран) уже имеется согласование устройства посткризисного мира, причем вне универсальной связывающей роли доллара. В этом свете борьба с коронавирусом, лишь отчасти медицинская, являет собой не прививку и не тренировку ввиду еще только ожидаемого когда-то разрушения финансовой глобализации, а непосредственное начало такого процесса.
Кульминация общего кризиса еще впереди, и она ознаменуется управляемым или катастрофическим долговым коллапсом финансового рынка, следствием которого станет кризис международных расчетов, торможение межстрановых товарных потоков и депрессия в основных центрах производства и потребления. Иначе говоря, все то, что правительства по всему миру уже осуществили в антипандемических целях.
В этом смысле коронавирус, независимо от его происхождения, есть проявившийся в нужное время и в подходящем месте повод, спусковой крючок и одновременно прививка от последствий реального разрушения мирового финансового рынка. Это некий аналог учений гражданской обороны, позволяющих подготовить население и проверить ресурсы властей перед действительными испытаниями.
- Вся эта ситуация буквально вынуждает Казахстан пересмотреть свою экономическую стратегию и экстренно выработать новый курс. Но какой сценарий нас ждет, если этого не сделать?
- Вы правы: действующая модель элементарно не позволит «перетерпеть» карантинные трудности. Ресурсов «вывозной» экономики, включая запасы Нацфонда, на то, чтобы поддерживать хотя бы даже сильно урезанный бюджет и не допустить обвальной девальвации национальной валюты, хватит в лучшем случае до конца года. Когда бы Казахстан ни отменил карантин по коронавирусу, он окажется в гораздо более длительном «карантине» низких нефтяных цен и сокращения экспорта нефти, а за этим тянется переформатирование уже и мирового финансового рынка с выходом на вообще новый геополитический порядок. И готовиться к встраиванию в него Казахстану следует уже сегодня.
Все предпринимаемые до сих пор правительством антикризисные меры сводятся, с одной стороны, к увеличению расходования государственных ресурсов на поддержку бизнеса и населения, а, с другой, к уменьшению притока этих ресурсов за счет налоговых и иных льгот и отсрочек. При этом единственным источником восполнения бюджетного разрыва является Национальный фонд, запасы и ликвидность которого достаточно ограничены. К тому же он давно уже находится не в накопительном, а расходном режиме, плюс теперь на него ложится еще и нагрузка по поддержанию катастрофически ухудшающегося внешнего платежного баланса.
В рамках такой «антикризисной» политики бюджетные и валютные ресурсы будут израсходованы необратимо и весьма быстро. Продержаться таким образом до конца карантина вполне можно, но надо иметь в виду, что экономические трудности еще только надвигаются. Спад производства-потребления по всему миру уже произошел – всего-то из-за коронавируса. И даже если исходить из самых оптимистичных сценариев (преодоление пандемии и возврат нефтяных цен на уровень 50-60 долларов), восстановление затянется, как минимум, на весь год.
Но видеть причину только в коронавирусе – недальновидно и безответственно. Кризис будет иметь свое развитие, а потому устойчивого экономического подъема, сопряженного уже с переформатированием мирового рынка, следует ожидать не ранее, чем через два-три года. До этого могут быть лишь временные улучшения, выдаваемые за «выход» из кризисного «цикла», и поддаваться на такие обманки – значит только усугублять проблемы.
Экономика Казахстана, сугубо внешне-ориентированная, сполна получит и вберет в себя издержки глобальной рецессии. Не пройдет и двух-трех месяцев, как основные сырьевые экспортеры, апеллируя к коронавирусу, падению нефтяных цен и сокращению экспорта, начнут приостанавливать производства, сокращать персонал и выплаты оставшимся работникам. Соответственно, проблемы распространятся на их поставщиков и подрядчиков. Строительная, транспортная, энергетическая и торговая инфраструктуры сбавят обороты, пройдет волна следующих сокращений и уменьшения заработков. Бюджет быстро и окончательно утратит возможность компенсации общего спада.
Нацбанк и правительство в этих условиях прибегнут к единственно понятному им и оставшемуся в их распоряжении средству - девальвации. Да, она даст временные передышки сырьевому экспорту, но необратимо дестабилизирует экономическую и социальную ситуацию в работающем на национальной валюте контуре. Последующая за этим политическая дестабилизация превратит ситуацию в неуправляемую.
Потому я убежден, что даже самые экстренные антикризисные меры должны рассчитываться как долговременные - на два-три года вперед, как минимум. Это, во-первых. А, во-вторых, всякая антикризисная мера должна исходить не из попыток как-то поддержать действующую экономическую модель, а из стремления перевести ее в новый формат. Этот формат должен предусматривать принципиально иную роль государства в экономике и иной смысл самой экономической деятельности - переориентацию с внешнего и «вывозного» интереса на интересы национального развития.
АНТИКРИЗИСНЫЕ КОНТУРЫ
- А если бы вам представилась возможность писать антикризисную программу для правительства, то какие шаги вы бы предложили в первую очередь?
- Содержательно - в основу нового экономического курса должна быть положена ответственность государства за обеспечение всех без исключения граждан такими базовыми жизненными ценностями, как жилище, доступное и достаточное питание, здравоохранение и образование. Из этого вытекает в том числе такой приоритет государственной политики, как обеспечение полной и легальной трудовой занятости и достойной оплаты труда. Технически же по-новому сформулированная роль государства в экономике должна концентрироваться на обеспечении всем законодательным, финансовым и организационным ресурсом устойчивого функционирования четырех важнейших экономических контуров:
- контур внешнеэкономической деятельности, включая бездефицитность платежного баланса и не плавающий курс национальной валюты;
- бюджетный контур, обеспечивающий устойчивое функционирование госаппарата и всех социальных институтов;
- банковский контур, обеспечивающий сохранность накоплений и инвестирование экономики;
- контур внутренней жизнедеятельности – функционирование денежных потоков в торговле, сфере услуг и других секторах, обеспечивающих привычную жизнь страны и населения.
Внешний экономический контур: стабилизация платежного баланса и курса национальной валюты
Во времена избыточности платежного баланса обменная эмиссия тенге обеспечивала определенное расширение и внутренней экономики, но, главным образом, в сторону основанного на импорте потребления. Ныне же, когда «свободный» платежный баланс серьезно дефицитен, у монетарных властей нет иного выбора, кроме как «палить» валютные резервы или понижать обменный курс национальной валюты. Соответственно, для преодоления разрушительного искуса девальвации, несущей не только экономическую и социальную дестабилизацию, но и дестабилизацию самой власти, антикризисная монетарная политика должна основываться на следующем:
А) Входящие-выходящие валютные потоки подлежат государственному регулированию в той мере, которая гарантирует недефицитность платежного баланса. Ответственность за это несут Национальный банк и холдинг «Самрук-Казына», а также правительство.
В частности, оформление внешнеэкономических сделок государственными компаниями и компаниями с решающей государственной долей переводится в казахстанские банки, счета в офшорах ликвидируются, счета в заграничных юрисдикциях сохраняются лишь в оперативно необходимых объемах, отчетность по ним рассекречивается.
АО «КазМунайГаз», располагающее долей в нефте-газо-добывающих иностранных консорциумах, вносит в их управляющие органы аналогичные предложения. И со своей стороны делает прозрачной информацию об объемах физического экспорта, конечной выручке и ее бенефициарах.
Президент страны инициирует заседание Совета иностранных инвесторов с публичной трансляцией. На него выносится вопрос о солидарной ответственности иностранных собственников за стабилизацию платежного баланса, включая возвращение в страну и продажу достаточного объема экспортной выручки, а также реинвестирование доходов от иностранных инвестиций и кредитов.
При необходимости правительство и Национальный банк предпринимают и другие меры поддержания положительного платежного баланса. В частности, следует разобраться с так называемыми межфирменными заимствованиями, выросшими сейчас до почти двух третей общего внешнего долга ($99 млрд. из $158 млрд.). Через «обслуживание» этого канала и выводится основная часть валюты.
Б) Курс тенге – фиксируется. В перспективе, в стратегических интересах Казахстана – проведение общей курсовой, а затем и общей денежно-кредитной политики в ЕАЭС, и следовало бы уведомить партнеров о желании ускорить формирование общего финансового рынка. Однако следует заявить и о том, что пока Центробанк РФ придерживается «плавающей» курсовой политики, формирование такого рынка невозможно и курс тенге будет зафиксирован к доллару.
Бюджетный контур: стабилизация расходных и доходных потоков через консолидацию фондов и институтов с государственным участием
В состав бюджета, как его валютная часть, включаются средства Национального фонда с фиксацией нерасходуемого резерва. Активы государственных институтов развития также включаются в консолидированный государственный бюджет.
Деятельность холдинга «Самрук-Казына» непосредственно сопрягается с бюджетом: основным показателем становится (наряду с ответственностью за стабилизацию внешнего платежного баланса) выполнение плана наполнения бюджета.
ЕНПФ объединяется с фондами социальной защиты и медицинского страхования в Государственный фонд социального страхования и народного инвестирования. Все неиспользуемые на текущие выплаты средства инвестируются в находящуюся под государственным тарифным регулированием инфраструктуру: электроэнергетика, ЖКХ, трубопроводы и железные дороги. Остающиеся свободными накопления направляются (под бюджетные гарантии) на финансирование предусмотренных бюджетом затрат на автодороги, строительство, сельское хозяйство, ЖКХ, энергетику и другие инвестиционные цели.
Общая задача в формируемых внешним кризисом ухудшающихся условиях - не только не сократить бюджетное наполнение, но и превратить республиканский и местные бюджеты в оплоты социальной обеспеченности и источники инвестиционного развития.
Для дополнительной стабилизации консолидированного бюджета было бы уместно выпустить государственные беспроцентные облигации «Казахстан-2050» на сумму 50 миллиардов долларов со сроками погашения после выполнения выдвинутой Елбасы одноименной программы. При этом следует обратиться к первому президенту с предложением распределить эти облигации по подписке среди родственников и соратников.
Банковский контур: укрепление государственным стержнем
Приватизированная еще в девяностые годы банковская система, создаваемая по канонам МВФ как внутренние сети – проводники внешнего финансирования, сама находится в системном кризисе. Мечущийся в вариантах учетных ставок и «инфляционного таргетирования» Национальный банк заслужил надежно отрицательную степень доверия и фактически – через девальвацию национальной валюты – является главным организатором инфляции и дестабилизации во внутреннем экономическом контуре.
Банки второго уровня являются крупнейшими потребителями непрерывной государственной помощи, уходящей всего лишь на недопущение обрушения, но без созидательной пользы для экономки и населения.
Оздоровление банковской системы требует создания в ней стержня, гарантирующего: а) не вызывающую ни малейших сомнений сохранность и положительную доходность счетов и накоплений хозяйствующих субъектов и населения; б) предоставление длинных и дешевых кредитов в тенге производствам, требующим развития и работающим на внутренний рынок.
Основа для решения такой задачи имеется - это «Халык банк», имеющий к тому же и подходящее название. Было бы правильным предложить собственникам этого банка продать его по справедливой (то есть за один тенге) цене государству с последующим превращением в действительно Народный инвестиционно-сберегательный банк.
Поскольку фиксация курса тенге исключит влияние внешнеэкономического контура на монетарное наполнение внутренней экономики, а сама валютная конвертация гарантируется Минфином в рамках консолидированного бюджета, Национальный банк получит возможность заняться своим прямым делом: планировать и осуществлять достаточную для запланированного экономического роста внутреннюю кредитную эмиссию.
Часть такой эмиссии направляется непосредственно в бюджет – для финансирования, в рассчитанном объеме, дефицита. Вторая кредитная эмиссионная линия предоставляется Народному банку – для кредитования запланированных объектов экономического и социального развития. При этом ставки кредитования в особо приоритетных направлениях, например, на создание крупно-товарных аграрных производств в пригородах столиц, областных и районных центров (новая коллективизация), устанавливаются в отрицательном диапазоне. К примеру, получатель такого кредита должен будет вернуть только 75% суммы, остальное берет на себя государство-инвестор.
Само собой необходим институт планирования таких инвестиций – новый Госплан. Приложив определенные усилия, под это придется переориентировать Министерство национальной экономики. А заодно вывести из-под него в качестве непосредственно подчиненных президенту органов Комитет по статистике, Антимонопольный комитет и Комитет по регулированию естественных монополий.
Контур внутренней жизнедеятельности: превращение граждан в инвесторов через подъем благосостояния
В сферах, обеспечивающих непосредственное функционирование государства и экономики, где даже в кризис ни уволить, ни оставить людей без зарплаты невозможно, задействовано значительно меньше половины всего работоспособного населения. Тогда как остальные зарабатывают средства на жизнь через как бы «необязательные» занятия. Тем не менее, люди должны ходить в кино и театры, посещать рестораны и салоны красоты, покупать цветы и ездить на курорты. Именно эти сферы пострадали в результате карантина, но и его прекращение, и даже более-менее быстрое восстановление оставит нерешенными накопившиеся проблемы. Главная из них – низкая платежеспособность населения.
Так, если предприятия внешнего контура даже при не слишком хорошей конъюнктуре все равно загружены на большую часть мощности, то загрузка производителей во внутренней экономике и в докарантинные времена, если брать в целом, не выходила даже на половину возможностей – не хватало спроса. Не говоря уже о возможностях роста.
Недоступность и удушающая стоимость кредита является всем известной бедой малого и среднего бизнеса, но еще большим фактором угнетения остается недостаточность платежеспособных потребителей. Структурно это выражается в крайне низкой доле оплаты труда в ВВП: по статистике, на зарплату наемных работников приходится менее трети, тогда как прибыль корпораций занимает почти две трети валового национального продукта. И это соотношение следовало бы как можно решительнее перевернуть на обратное.
Предлагаю следующий механизм. В рамках консолидированного ЕНПФ-ФМСС всем гражданам Казахстана, а также их детям открываются не просто лицевые накопительные счета, но и возможность ими воспользоваться. Устанавливается ежемесячный лимит средств, используемых на оплату бытовых нужд – приобретение продуктов питания, лекарств и одежды, оплаты ЖКХ – все по безналичному расчету и в отношении включенных в реестры местных субъектов-производителей. Второй лимит – возможность использования части накоплений на приобретение жилья, сложное лечение или специальное образование. Также по безналичному перечислению и только по товарам и услугам с местным содержанием.
Со своей стороны, государство распределяет по накопительным счетам граждан суммы, необходимые для повышения их платежеспособности и развития местных производителей. Например, транш из Национального фонда распределяется поровну между бюджетом и накопительно-расходными платежными карточками казахстанцев.
Само собой разумеется, что пополнение накопительных счетов граждан производится из расчета создания гарантированного дохода, например, 2% сверх инфляции, а по добровольным взносам – 6%, что будет стимулировать вывод зарплат из тени и встречную накопительную активность населения.
СТРАНА НА ВЫВОЗ
- Да уж, такой антикризисный набор явно не понравится тем, кто давно сидит на основных экономических потоках в этих контурах. Выходит, президенту надо либо дожидаться дестабилизации, либо начать действовать против интересов людей, которые в ущерб экономике вывозят капиталы из страны?
- Именно так. Понимание необходимости и направления реформ, безусловно, включает в себя и способность открыто назвать силы, в чьих интересах создана отживающая система, кто сопротивляется переменам, и как преодолеть это сопротивление.
«Вывозная» экономическая модель, созданная по продиктованным извне правилам, тем не менее, не просто включает в себя, но и имеет своей основой местные компрадорские олигархические кланы. Симбиоз верхних уровней государственной власти с «вывозным» интересом иностранных добытчиков за два прошедших с формирования такой модели десятилетия вполне уже оформился и реализуется по двум направлениям. Первое – соучастие, вкупе с реальными транснациональными хозяевами казахстанской нефтедобычи и металлургии, в собственно сырьевом экспорте; второе – содержание (в основном уже в своей собственности) банковской системы как внутренней инфраструктуры для организации внешнего финансирования.
Вот численные иллюстрации.
В прошлом 2019 году, без коронавируса и при вполне благоприятных мировых нефтяных ценах, счет текущих операций платежного баланса уже принес минус 5,5 млрд. долларов дефицита. При этом собственно торговля – экспорт-импорт – дала 16 миллиардов долларов плюса. Однако баланс доходов инвесторов и кредиторов вывел из экономики только за один год … $21,8 млрд! И такую брешь никаким наращиванием экспорта, будь даже цены на нефть замечательные, не закрыть. А ширящаяся ныне дыра в платежном балансе – это воронка, в которую будет неотвратимо затягивать курс национальной валюты.
Если же просуммировать платежный баланс за весь сырьевой цикл, то с начала 2000-го и по конец 2019-го года Казахстан получил экспортной выручки на один триллион и еще 20 миллиардов долларов. И они распределились так: затраты на импорт - $748 млрд., и еще $278 млрд. ушли из экономики как разница между доходами от казахстанских инвестиций и кредитов за границу и доходами иностранных инвесторов и кредиторов в Казахстане.
То есть, три четверти выручки от продажи сырья потрачены на иностранный закуп промышленных и продовольственных товаров, а еще одна четверть элементарно выкачана из такой экономической модели как плата за отсутствие национального кредита и инвестиций.
При этом гигантский (более триллиона долларов за двадцать лет) валютный поток не только не привел к улучшению производительного качества казахстанской экономики, но и, напротив, еще больше закрепил ее в сырьевом качестве. Течение этой валютной реки оставило в Казахстане помпезную Астану, элитные застройки в Алматы и нескольких других городах, сеть торгово-развлекательных центров, повальное обзаведение иностранными автомобилями, но крайне мало новых производств и рабочих мест.
Так вот, уверенно можно предположить, что существенная (возможно, большая) часть иностранных инвестиций и займов есть прокручиваемые через офшоры и другие внешние юрисдикции деньги казахстанской же компрадорской верхушки. Соответственно, именно компрадорская власть ответственна за ежегодное вымывание из платежного баланса десятков миллиардов долларов в виде доходов иностранных инвесторов и кредиторов, за минусовые значения этого баланса и за перманентную девальвацию национальной валюты. И это должно быть признано вслух.
Также приходится признать, что внутри такой компрадорской государственности совершенно недостаточно сил, способных переориентировать ее на интерес собственной страны и населения. Промышленной национальной буржуазии почти нет, а выступающие от ее имени торговцы импортом и спекулянты финансового рынка сами являются лоббистами того же внешнего интереса. Экспертное сообщество в подавляющем большинстве своем воспитано и погружено в ту же среду.
Мы вправе предположить, что в страну не возвращена, допустим, еще половина триллиона долларов, и половина этой половины осела в виде заграничных счетов и недвижимости нашей собственной компрадорской верхушки. Представим на мгновение, что прошедшим через экономику валютным потоком в триллион долларов власти смогли бы распорядиться таким образом, чтобы накапливался не внешний долг, а валютные резервы, и чтобы международная инвестиционная позиция росла бы не в минус, а в плюс. Тогда платежный баланс Казахстана даже при самой кризисной нефтяной конъюнктуре все равно сводился бы с надежным профицитом, и население Казахстана имело бы надежные доходы.
Или представим, что хотя бы половина попадающего в распоряжение правительства валютного потока регулярно шла бы на реальное индустриально-инновационное развитие, импортозамещение и перевод экспорта сырья в экспорт обработанной или готовой продукции. В таком случае Казахстан элементарно смог бы ограничиться гораздо меньшей добычей невозобновляемых природных ресурсов, оставляя их потомкам, - при существенно более высоком, чем нынешний, уровне жизни всего населения.
Фактически же мы имеем откровенно «вывозную» экономическую модель - в той классической форме, которая раньше называлась колониальной. Наверное, предъявлять руководству Казахстана обвинения в создании такой модели мы не вправе – после распада СССР других вариантов выживания, кроме встраивания в мировой рынок на правах сырьевой и монетарной провинции, объективно не было. Тем не менее, руководящая властная верхушка сама оказалась участницей эксплуатации страны на вывоз, включая откладывание гигантских богатств за рубежом. Поэтому требовать от ведущих организаторов и участников компрадорских схем возвращения хотя бы половины их зарубежных активов в целях антикризисной стабилизации - было бы вполне логичным и справедливым.
- Каковы шансы на проведение такого курса?
- Этих шансов два, и они объективно складываются. Во-первых, это транзит президентской власти. Второй президент, хотя и является частью системы, персонально (спасибо выбору Елбасы) не связан с экспортно-сырьевым и банковским бизнесом. Это создает ему определенные проблемы, поскольку неформальная власть принадлежит как раз таки названному бизнесу, зато обеспечивает возможность опираться на некомпрадорские силы и интересы.
Другой шанс – это системный кризис в Казахстане и в глобальном мире. Нынешняя экономическая модель способна поддерживать бюджетную и курсовую стабильность, максимум, год. Тогда как кризис имеет «матрешечный» характер, и просто «переждать» его не получится.
Уверенно можно прогнозировать, что с поставленной президентом задачей представить к 15 мая программу нового экономического курса правительство не справится. Предложены будут лишь ситуативные «контрциклические» меры пополам со старыми догмами и обещаниями. И это категорически не потянет на реальное преодоление кризиса. И, по всей видимости, не позже осени-зимы президенту самому придется прибегать к радикальным мерам.
Поэтому в общих интересах всех некомпрадорских, патриотических сил Казахстана – поддерживать президента Токаева. Во всяком случае, пока он своими действиями не докажет обратного.