Коммерческие фирмы по всему миру в погоне за прибылью не брезгуют сомнительными методами. Особое место среди них занимает уход от налогов. Несмотря на то что в большинстве стран это считается уголовно наказуемым преступлением и осуждается обществом, есть государства и регионы, где нарушителям всегда рады, — они буквально живут за счет чужой жадности. Перечень таких юрисдикций постоянно меняется: одни, осознанно или вынужденно, отменяют привилегии, другие теряют статус из-за громких разоблачений. Но некоторые, будто не заботясь о репутации, сохраняют льготы, соглашаясь стать экономическими изгоями. «Лента.ру» запускает цикл статей о самом неоднозначном и загадочном явлении мировой экономики — финансовых офшорах.
Древняя жажда наживы
Первые аналоги современных офшоров появились еще до нашей эры в Древней Греции. Власти ее крупнейшего полиса, Афин, состоявшего в Первом Афинском морском союзе (военном объединении ведущих греческих городов для борьбы с персами), ввели двухпроцентный налог на все импортируемые и экспортируемые товары. Тогда купцы начали использовать объездной путь через остров Делос, неожиданно и без каких-либо усилий ставший льготной территорией.
В XV веке схожую роль играла Фландрия — регион, ныне входящий в состав Бельгии, а тогда переходивший в зависимость от одной ведущей европейской державы к другой: от Франции к владениям австрийской династии Габсбургов. В отличие от Делоса, налоги и пошлины там действовали, но были низкими, что привлекало зарубежных дельцов. Многие из них предпочитали Фландрию Англии, где барьеры и ограничения были значительно выше. Во многом именно такая политика позволила региону развиться в крупный промышленный и ремесленный центр. В Генте, Брюгге и других городах действовали предшественники нынешних профсоюзов — цеха.
Свои прототипы офшоров в разное время существовали в странах Южной Америки (использовались американскими компаниями для обхода английских колониальных налогов на импорт) и Швейцарии. В XVIII веке женевские банки обязали вести учет клиентов, но запретили разглашать данные о них без санкции городских властей. Так зародилась знаменитая швейцарская банковская тайна. К тому же именно этот порядок принято считать наиболее близким к современным вариантам офшоров. Во время Второй мировой войны он сыграл на руку привыкшей придерживаться нейтралитета во всех международных вопросах стране, поскольку позволил хранить в местных банках активы со всей Европы. Закон от 1934 года ввел уголовную ответственность и тюремные сроки за разглашение информации о вкладчиках.
Перехитрили
С начала XX века тактику Швейцарии начали перенимать другие государства. До сих пор идут споры о том, что считать первым современным офшором. Среди претендентов — Бермудские острова, полностью зависимое от Швейцарии карликовое княжество Лихтенштейн, а также Панама, заманивавшая иностранный капитал с 1927 года. Тем не менее поначалу предоставлявшимися лазейками пользовались единицы. Виной тому — многочисленные потрясения первой половины века: Великая депрессия, начавшаяся в США и затронувшая большую часть мира, две мировые войны.
Однако те же обстоятельства в конечном итоге побудили бизнес и рядовых граждан искать лазейки. Растущие государственные расходы (на ведение войн и восстановление после них, на выход из крупнейшего в истории кризиса) неминуемо привели к повышению налогов — финансировать масштабные программы одними лишь заимствованиями не получалось. Так, ставка подоходного налога в Великобритании в 1914 году (начало Первой мировой войны) равнялась всего шести процентам, а через четыре года (к концу боевых действий) — уже 30 процентам. К тому же дополнительное налоговое бремя несли предприятия, зарабатывавшие на снабжении фронта. Совокупные отчисления в бюджет — индивидуальные и корпоративные — за неполные два десятилетия XX века выросли в 17 раз.
Американскому правительству пришлось доносить пользу и важность налогов до плательщиков при помощи мультфильмов студии Уолта Диснея. В них Дональд Дак утверждал, что налоги нужны для победы над странами Оси (taxes to beat Axis). И если в 1944-м 90 процентов участников общенационального опроса заявили, что считают нагрузку справедливой (хотя многие все равно переводили деньги на швейцарские счета), последующие годы зародили в американцах скептицизм. Власти пытались использовать налогообложение в качестве оружия в холодной войне с социализмом, убеждая граждан в том, что платежи в казну обеспечивают по-настоящему справедливое распределение богатства.
Наибольшее развитие офшоров состоялось в 1970-х, когда независимость получили многие островные колонии Великобритании. Те же, кто остался в ее составе, вынуждены были смириться с радикальным сокращением субсидий от метрополии. И тем, и другим пришлось искать новые источники пополнения бюджета, и решением стало привлечение иностранных компаний. На первый взгляд, выгода от такого шага неочевидна: налоги — традиционно главный способ «заработка» государств, и отказ от их взимания делает перспективы развития страны туманными.
Одни плюсы
На деле у юрисдикций с низкими ставками возникает сразу несколько преимуществ. Главное — мощный импульс для развития банковской системы, в которой зарубежные гости обязаны заводить счета. Даже с учетом того, что хранящиеся на них средства крайне мобильны (могут постоянно переводиться из одной кредитной организации в другую или вовсе выводиться из страны в зависимости от нужд держателей), постоянно имеющихся остатков вполне хватает для ведения прибыльного банковского бизнеса.
Также в процессе задействовано много других участников: регистраторы новых фирм и филиалов, бухгалтеры, номинальные директоры (ведущие дела компаний и ставящие подписи под документами). Все эти должности занимают жители офшорных стран и территорий, что зачастую прямо прописано в местных законах. Учитывая малочисленность населения большинства таких государств, их граждане почти гарантированно получают достаточно квалифицированные рабочие места. Наконец, при регистрации предприятия уплачивают небольшой сбор, а приезды их владельцев поддерживают туристическую отрасль.
Польза от офшоров для приходящих туда организаций — не только в избавлении от налогов. Дополнительно они получают анонимность (в том числе и защиту от передачи информации в «родные» страны), возможность защитить собственность (если дома существует вероятность столкнуться с давлением чиновников или бандитов), более выгодные условия для ведения бизнеса (меньшие требования к уставному капиталу, низкие расценки на услуги юристов и аренду помещений), отсутствие большинства бюрократических издержек.
Правда, некоторые используют льготные государства для незаконной деятельности: отмывания нечестно полученных доходов, финансирования терроризма и других преступлений вроде торговли оружием и наркотиками. В офшорах легко обналичивать деньги, за оборотом которых во всем мире пристально следят банки и профильные госорганы, — например, для дачи взяток. Именно из-за незаконопослушных «клиентов» за офшорами закрепилась дурная слава, хотя в желании защитить бизнес или легально сэкономить нет ничего предосудительного, ведь любая частная компания работает в интересах собственников, а не бюджета.
Поймай, если сможешь
Тем не менее правительства по всему миру «охотятся» за теми, кто пытается скрыть от них часть доходов. Предпринимателям приходится придумывать все новые схемы, которые появляются почти каждый год. Самая распространенная связана с оказанием услуг — например, консультационных — офшорной компанией. Весь доход оседает у нее (и не облагается налогом), параллельно потребитель из «обычной» страны уменьшает базу по налогу на прибыль за счет понесенных расходов. Зачастую никаких услуг в действительности не существует, но доказать это крайне сложно.
Также широко применяются механизмы экспорта и импорта через офшорную структуру. При поставках за рубеж цена товара или услуги занижается до минимально возможной (чтобы искусственно уменьшить доход продавца), а затем восстанавливается до рыночного уровня при продаже от офшора конечному покупателю. Вся прибыль оседает именно в офшоре. При закупках через льготную юрисдикцию цена также занижается — для экономии на импортной пошлине. Однако переусердствовать тоже не стоит, ведь слишком низкая стоимость приведет к завышенной прибыли покупателя.
Существует множество отраслевых комбинаций — в зависимости от сферы деятельности зарегистрированной в офшоре компании: транспортная, строительная, производственная. В большинстве случаев реальной деятельностью занимается компания в «нормальной» стране, выступая в роли субподрядчика своего офшорного партнера или агента. Впрочем, можно вовсе не вести никакой деятельности, а лишь притворяться полноценной компанией с банковским счетом в офшоре. На него будут перечисляться кредиты, полученные структурой того же холдинга в банках, расположенных за пределами офшора, — якобы необходимые для оплаты зарубежных поставок. В реальности никаких поставок не производится, и через положенное по закону страны время (обычно — 180 дней) деньги, не израсходованные на конкретную цель, возвращаются в банк. Но прежде успевают поработать на офшорную компанию и принести ей прибыль.
Среди множества схем выделяется одна наиболее запутанная — построенная вокруг выплаты роялти (лицензионного вознаграждения) и задействующая как минимум три компании в трех разных юрисдикциях. Интеллектуальная собственность, за использование которой собираются платежи, находится на балансе офшорной структуры, остальные получают сублицензию на нее и передают друг другу выручку, пользуясь возможностями соглашений об избежании двойного налогообложения — они должны быть заключены между странами всех участников. Самый популярный вариант называется «двойная ирландская с голландским сэндвичем»: роялти стекаются в офшор от компаний, зарегистрированных в Ирландии и Нидерландах.
Кроме того, в качестве отдельных видов бизнеса рассматриваются офшорные страховые компании (в их адрес переводятся все собранные премии), офшорные трасты и инвестиционные фонды (управляют приобретенными на чужие средства активами; в случае траста — без ведома конечного собственника) и офшорные банки (имеет право совершать операции только с себе подобными). Все они не платят налогов и аккумулируют прибыль, в получении которой поучаствовали члены обширных международных цепочек.
Не разобрать
Такие цепочки затрагивают не только страны и юрисдикции, традиционно воспринимаемые как офшоры. Само понятие в мировом масштабе довольно расплывчато, и различные организации по-прежнему спорят, кого каким статусом наделять. Помимо непосредственно офшоров, часто употребляется термин налоговая гавань (tax havens) — так называют государства или регионы, имеющие определенные налоговые послабления, но при этом уважаемые в экономическом сообществе. Яркий пример — Гонконг, специальный административный район Китая, удерживающий звание одного из трех (наравне с Нью-Йорком и Лондоном) главных мировых финансовых центров. В городе нет НДС, налога на прирост капитала, дивиденды и проценты. Местные компании платят в бюджет только процент от полученной в самом Гонконге прибыли, зарубежные операции не учитываются.
Нередко эти термины смешиваются. Так, в рейтингах ведущих налоговых гаваней, по разным версиям, Каймановы, Багамские, Карибские и Британские Виргинские острова, а также остров Джерси (коронное владение Британской короны) и Пуэрто-Рико соседствуют с Люксембургом, Нидерландами, Ирландией, Швейцарией и Сингапуром. В 2017 году группа исследователей при Амстердамском университете предложила собственную классификацию. Согласно ей, все низконалоговые юрисдикции делятся на классические (Sink) и современные корпоративные (Conduit) офшоры. Последние выступают своеобразными посредниками: через них денежные потоки перемещаются в «классические» офшоры, где окончательно «исчезают из глобальной экономической системы». Авторы насчитали в мире 24 офшора первого типа и пять — второго, но на деле стран и территорий, которые можно к ним отнести, гораздо больше.
Некоторые за свою историю успели перейти из одной категории в другую. Кипр и Мальта традиционно рассматривались как полноценные надежные убежища от налоговых органов, но со вступлением в Евросоюз вынуждены были отказаться от большей части льгот и теперь часто используются как перевалочный пункт. Офшорные списки есть у многих стран и международных организаций. В российском — 40 наименований (включая Китай, ОАЭ, Монако), в общеевропейском — 12. Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), объединяющая наиболее развитые страны, еще 11 лет назад исключила из списка офшоров трех участников: Андорру, Лихтенштейн и Монако. С тех пор она ведет только перечень юрисдикций, согласившихся улучшать законодательство для соответствия международным стандартам. На данный момент их 38.
Офшоры возникли потому, что они были выгодны обеим сторонам: и регистрирующимся в них компаниям, и местному населению. Обделенными остались только «родные» для корпораций страны, недополучающие налоговые отчисления. Чтобы исправить ситуацию, они пытаются давить на всех участников процесса, выставляя экономию на налогах преступлением и просто аморальным делом. Упор делается на факт сговора между контрагентами, из-за чего цены и суммы сделок заведомо объявляются несправедливыми и преследующими лишь одну цель — обойти закон. С другой стороны, рыночный характер той или иной операции определяется согласием всех сторон (покупателя, продавца и возможных посредников) с ее условиями. Неразрешимые противоречия уже порождают споры, новые законы и меры противодействия. По всей видимости, дальше они будут только усиливаться.
Автор Алексей Афонский
Источник lenta.ru