Диспаритеты развития регионов РК продолжают сохраняться, в обзоре Forbes Kazakhstan.
В угоду макроэкономической стабильности и роста ВВП, к сожалению, на второй план были отодвинуты вопросы регионального развития. Казахстан вот уже почти 27 лет строит унитарное государство, состоящее из 16 регионов. Разработана и действует нормативная правовая база функционирования местного самоуправления. По формальному признаку у нас существует региональная политика, но она заключается только в передаче некоторых государственных функций на места и существовании системы межбюджетных отношений, которая, к сожалению, не может похвастаться справедливостью в распределении доходов. Но насколько эффективна региональная политика и сможет ли она способствовать устойчивому росту благосостояния населения регионов?
За годы независимости в стране происходила эволюция правил игры и политик – принимались программные документы, выделялись ресурсы. В первые годы регионы наравне с правительством формировали индикативные планы на среднесрочный период (на 5 лет), а те, в свою очередь, формировались на основе «Стратегии 2030» и схемы развития и размещения производительных сил на 15 лет вперед. В индикативном плане страны был раздел, посвященный развитию регионов. Документ носил необязательный характер и показывал индикаторы, которые государство хотело бы достичь. По существу, регионам отводилась не первая роль, так как задача стояла в достижении макроэкономической стабилизации (до 2000 года) и повышении темпов экономического роста. Это объяснялось необходимостью решать задачи макроэкономического характера в условиях скудности ресурсов того времени.
В 2004 был принят первый Бюджетный кодекс, который еще содержал среднесрочный план развития страны (индикативный план) и каждого региона. Но, самое главное, этот документ показывал схему взаимоотношений центра с регионами через механизмы субвенций и изъятий. Как раз в это время экономика начала расти ускоренными темпами (средний темп ВВП за 2003-2007 превысил 9,5%). И именно на этот период приходится наибольший дисбаланс в уровне развития регионов – в 2006 ВРП на душу населения Атырауской области превысил уровень Южно-Казахстанской области в 12 раз! Нефтедоллары способствовали притоку рабочей силы из трудоизбыточных регионов в западные регионы, города Алматы и Астана.
На этом этапе развития, когда власти стали задумываться о проблеме ресурсного проклятия, возникли первые подвижки по решению проблем сбалансированности развития регионов. В 2009 был принят указ президента РК «О системе государственного планирования в Республике Казахстан», где впервые появились понятия «прогнозная схема территориально-пространственного развития» и «программа развития территорий».
Регионы стали разрабатывать программы развития территорий, но комплексного видения развития регионов, их специализаций, точек роста, центров притяжения и т.д. пока не было. В 2011 была разработана Прогнозная схема территориально-пространственного развития до 2020 года.
В реализацию прогнозной схемы в том же году правительство РК приняло Программу развития регионов, которая уже имела целевые индикаторы. Согласно этой программе все регионы должны были достичь уровней целевых индикаторов по ВРП в реальном выражении на период 2011-2015. Фактически целевой уровень был достигнут только в двух регионах (Атырауская область и Алматы). В 2014 была принята новая Программа развития регионов до 2020 года, которая принципиально не отличалась от предыдущей программы, но включала задачи «Стратегии «Казахстан – 2050»: новый политический курс состоявшегося государства». Пока рано судить об эффективности этой программы.
Для координации региональной политики в 2011 было создано Министерство регионального развития. Была принята программа развития регионов. Но спустя два года министерство ликвидировали. Например, в России задачи регионального развития решает Министерство экономического развития РФ, но в структуре федеральных органов исполнительной власти есть два министерства, занимающихся исключительно вопросами Дальнего Востока и Северного Кавказа. С этого времени в Казахстане отсутствует центральный исполнительный орган, осуществляющий и координирующий региональную политику. Данные задачи были переданы в Министерство национальной экономики Республики Казахстан, но, учитывая круг вопросов министерства, можно понять, что вопросы регионов остаются одними из многих.
В итоге мы имеем 9-кратную разницу в уровне социально-экономического развития регионов – это разница в ВРП на душу населения. Конечно, мы должны радоваться за жителей западных регионов, но вопрос в том, что углеводородные ресурсы исчерпаемы, а других источников роста нет, то что будет спустя 40 лет? Во Франции, которая является для нас бенчмарком унитарного государства и организации государственной службы (наша Конституция тоже писалась на основе французской), разница в ВВП на душу населения между регионами составляет максимум два раза (не включая заморские регионы). Хотя в той же России разница между богатой Москвой и вновь прибывшим Севастополем составляет почти 11 раз.
Каждый год увеличивается мера разброса по ВРП на душу населения, что доказывает факт, что регионы дальше продолжают отрываться в своем развитии друг от друга – более богатые богатеют, а бедные – беднеют. ЮКО, как самый бедный регион страны по уровню ВРП на душу населения (в текущих долларах) можно отнести к одной из бедных стран мира. Это – уровень Бутана и Гондураса, которые входят в группу наименее развитых стран мира по классификации ООН, согласно которой под этим термином подразумеваются страны с очень низким уровнем жизни, слабой экономикой, люди и ресурсы которых подвержены воздействию стихий.
Невозможно полностью охватить всю палитру межрегиональных диспропорций. Но необходимо остановиться на основных. Помимо разницы в ВРП существует разница в уровне обеспеченности основными благами (инфраструктура, образование, здравоохранение, культура). Сопоставление проводилось в относительных величинах к числу населения. По сфере образования дисбаланс следующий: по обеспеченности населения детскими садами разница между максимальным и минимальным уровнем доходит до 3,5 раз, школами – 8 раз, вузами – 15 раз. По здравоохранению: по численности врачей всех специальностей на 10 тыс. населения разница между максимумом и минимумом 3,8 раза, по числу больничных коек – 1,6 раза, по числу больниц – 1,8 раза; по числу зарегистрированных заболеваний с впервые установленным диагнозом разница между максимальным и минимальным уровнем составила 2,4 раза. По учреждениям культуры: разница числа театров на 1000 человек доходит до 6 раз, по числу музеев – 3,7 раза. По обеспеченности инфраструктурой: если в Акмолинской области на 1 км автомобильных дорог приходится 94 человека, то в Атырауской области в два раза больше; по густоте автомобильных дорог с твердым покрытием разница между максимальным уровнем и минимальным 5 раз; по числу легковых автомобилей - 1,8 раза; по числу фиксированных телефонных линий - 4,7 раза. По жилищным условиям: по обеспеченности жильем в кв. метрах на 1 человека разница между максимальным и минимальным уровнем составляет 1,7 раза; по обеспеченности городского жилья канализацией – 1,7 раза, по центральному отоплению – 4 раза, центральным горячим водоснабжением – 9 раз, ванной или душем – 8 раз.
Экология тоже отрицательно сказывается на комфортности проживания в регионе. Уровень выбросов загрязняющих веществ в атмосферу в 2016 в Карагандинской области составил 593 тыс. тонн, что в 20 раз больше объема выброса Кызылординской области, в 15 раз больше выбросов Алматы и в 9,6 раза больше Астаны; причем по затратам на охрану окружающей среды Карагандинская область занимает только 7 место. По числу источников выбросов лидирует Атырауская область, где в 4,4 раза больше источников, чем в Астане и в 3 раза больше, чем в Северо-Казахстанской области; но большое число источников выбросов Атырауская область компенсирует первым местом по затратам на охрану окружающей среды.
Все это в итоге приводит к значительным диспаритетам в уровне жизни населения регионов: разница между максимальным и минимальным уровнем в среднедушевых номинальных денежных доходах доходит до 3,3 раза, в среднемесячной номинальной заработной плате на 1 работника – в 2,8 раза. Также значительна разница доли самозанятых в структуре занятого населения – если в Астане доля составляет 5%, то в Жамбылской области почти 45% (2016).
Разница между регионами всегда будет. Надо понимать, что без сбалансированного развития регионов невозможно целостное развитие всего государства. Основная задача правительства в сокращении этой разницы. Различия видятся в следующих основных причинах:
- природно-климатические и географические различия;
- неравномерное распределение труда и капитала;
- существующая система межбюджетных отношений.
Природно-климатические и географические различия
Для анализа регионы (кроме городов Астана и Алматы) были сгруппированы по географическому признаку: юг (Южно-Казахстанская, Кызылординская, Жамбылская и Алматинская области), север (Акмолинская, Костанайская и Северо-Казахстанская области), восток (Павлодарская и Восточно-Казахстанская области), запад (Атырауская, Западно-Казахстанская, Актюбинская и Мангистауская области) и центр (Карагандинская область).
Плотность населения различается в 8,8 раза между максимальной и минимальной плотностью. Население сконцентрировано в основном на юге, на который приходится 38% численности страны, но 26% территории страны. Запад Казахстана, наоборот, вмещает 15% численности населения, но 27% территории страны.
Климат страны достаточно разнообразен и от региона к региону характерны значительные колебания температур. Амплитуда средних температур января и июля по стране достигает до 60 градусов по Цельсию. В региональном разрезе разница между минимальным уровнем средней температуры и максимальным уровнем в январе достигает-21 градус по Цельсию; разница в июле достигает +24 градуса по Цельсию. Недавно проведенное Центром исследований прикладной экономики (www.cipe.kz) исследование самозанятых южных регионов показало, что существующие стимулы не позволяют надеяться на рост переселенцев с юга на север. Это подтверждает теоретическую предпосылку пространственной экономики, что основным фактором внутренней миграции выступает среднегодовая температура. Таким образом, остается слабая надежда на полное исполнение квот по переселению в северные регионы в рамках Программы развития продуктивной занятости и массового предпринимательства по причине сурового климата.
Неравномерное распределение труда и капитала
На юге сконцентрировано 35% трудовых ресурсов страны, тогда как основных производственных фондов (балансовая стоимость основных средств) только 14% от общей стоимости всей страны. На западе находится 15% трудовых ресурсов страны, а основных средств – 41% в силу концентрации капиталоемкости нефтегазодобычи. В экономике для измерения достаточности основных производственных фондов существует показатель капиталовооруженности труда – сколько основных средств приходится на 1 работника. Чем выше этот показатель, тем больше приходится станков, оборудования, сооружений, машин на 1 работника. Капиталовооруженность труда Астаны больше севера в 14 раз, юга – в 8 раз, востока – в 7 раз, запада – в 1,5 раза, Алматы – в 2 раза.
Это указывает на неравномерное размещение ресурсов по регионам страны, для чего необходим институт территориального планирования на примере советского времени, когда существовали советы по изучению производительных сил. Тогда территориальное планирование будет воплощаться в прогнозной схеме территориально-пространственного развития. Схема, разработанная в 2011, в настоящее время требует обновления.
Оптимальное размещение ресурсов зависит от определения специализации регионов. При определении специализации регионов могут найти решение проблемы создания рабочих мест, что, естественно, перманентно решает проблемы самозанятых. В настоящее время стартуют кластерные инициативы, которые помогут понять, какая специализация будет у того или иного региона. Не хотелось бы, чтобы данная инициатива свелась к банальной кампанейщине и выделению дополнительных трансфертов из республиканского бюджета.
Существующая система межбюджетных отношений
Налоговый кодекс установил принадлежность налогов уровням бюджетной системы. В 2002 республиканский бюджет забрал в свой доход КПН, который обеспечивал от 5% до 58% доходов местных бюджетов. Сборы по КПН зависят от успешности предприятий (в большей степени крупный и средний бизнес). Если бы КПН остался у местных бюджетов, то, возможно, регионы могли бы справляться со своими проблемами более эффективно.
Республиканский бюджет взамен КПН отдал акцизы и увеличил суммы субвенций. В итоге регионы подсели на трансфертную иглу. Конечно, в унитарных государствах мира многие регионы так же зависят от центра, но у наших регионов минимальные стимулы по самостоятельному зарабатыванию денег. Если в 2000 доля трансфертов республиканского бюджета была от медианной доли в 6,3% до максимальной 43,4% (Алматинская область), то по итогам 2017 медианная доля составила уже 55%, а максимальная – 79% (Южно-Казахстанская область). Мы не будем использовать термин «дотационный регион», присущий социализму, однако суть остается одна – зависимость регионов от центра выросла в разы.
Примечательно, что даже в регионах, где превалировала доля КПН в доходах бюджета, после 2002 они также продолжали занимать лидирующие позиции по объему ВРП (в том числе на душу населения). Это объясняется замещением доли налогов с бизнеса на налоги с населения. Так, в Атырауской области доля КПН в 2000 составила почти 58%, а сумма индивидуального подоходного и социального налогов 30%, то в 2017 эта сумма составила 62%.
Почему у регионов остаются только налоги от физических лиц? В основном платит налоги бизнес, а не население. В структуре налоговых поступлений государственного бюджета 47% (2017) составляют налоги на бизнес (КПН и НДС, хотя НДС оплачивает и население в том числе, но в бюджет НДС к уплате возникает только у бизнеса), тогда как налоги населения всего 23% (сюда я добавил и акцизы).
Республиканский бюджет выступает как посредник, который снимает свою комиссию за сбор и управление доходов, собираемые в регионах. А может дешевле отдать эти функции и доходы регионам? Многие задачи строительства унитарного государства у нас в принципе решены, поэтому содержать на центральном уровне больше 50% государственных служащих – не очень эффективно.
Существующая система субвенций и изъятий, которая является формой межбюджетных отношений вышестоящего бюджета с нижестоящими, не способствует сокращению межрегиональных диспропорций. В 2000 8 регионов были донорами и 7 регионов субвенциарами, к 2017 только 4 региона были донорами, а остальные субвенциарами. Изъятия из бюджета Атырауской области в реальном выражении выросли за 18 лет в 7,2 раза, из бюджета Мангистауской области – в 7 раз, из бюджета Алматы – в 4,5 раза. Объем изъятия в 2017 из бюджета Атырауской области составлял 47% затрат местного бюджета или 3 бюджета функциональной группы «Транспорт и коммуникации» учитывая, что область на предпоследних местах по густоте автодорог с твердым покрытием и протяженности автодорог общего пользования. Проблема западных регионов – дороги. Все, что изымали в доход республиканского бюджета, можно было бы инвестировать в постройку дорог и не привлекать займы международных доноров.
Отрадно, что Астана стала субвенциаром и возвращает, что в нее было вложено – доля ВРП города в ВВП страны выросла за 2000-2017 с 5% до 10,5%, причем ни один регион не может похвастаться подобным. Причины объяснять не надо: новую столицу строили всей страной. Рентабельный проект получился.
В рамках одной статьи невозможно очертить круг рекомендаций по снижению диспропорций развития и повышения устойчивости регионов. Но одно известно точно - необходима большая самостоятельность регионов с наличием соответствующих источников дохода. Но надо понимать, что это сопряжено с основным ограничением – недостаточной компетенцией местных исполнительных органов.