В антиутопическом фильме «Бегущий по лезвию 2049» Лос-Анджелес через 32 года выглядит почти как современный китайский мегаполис: серый и грязный, с высокими башнями, сияющими неоновой рекламой. Зрителю мало что рассказывают об остальном мире, а тем более о валюте, за которую можно купить рекламируемые товары. По-прежнему доминирует американский доллар, или его место занял китайский юань, или появилась какая-то другая валюта, завоевавшая мировой господство?
Судя по всему, президент США Дональд Трамп поставил своей целью отказ – по крайней мере, частичный – Америки от роли глобального лидера. Однако, как отмечает автор научно-технических работ по международной экономике в Королевском институте международных отношений в Лондоне Паола Субаччи, как и в случае с британским фунтом стерлингов в межвоенный период, валюта страны может сохранять глобальное доминирование, даже после страна-эмитент теряет свою экономическую, финансовую и геополитическую гегемонию.
В своей статье на Project Syndicate Аналогичным образом, сегодня мир может ожидать, что доллар США будет и дальше играть роль ключевой резервной валюты, используемой при расчётах в международной торговле, причём ещё долгое время.Однако с точки зрения международной финансовой дипломатии, позиции доллара не выглядят столь уж уверенными.
Автор научно-технических работ по международной экономике в Королевском институте международных отношений в Лондоне Паола Субаччи
Вопрос в следующем: означает ли конец «долларовой дипломатии», который предсказывает экономист Барри Эйхенгрин, неизбежное начало расцвета дипломатии юаня.
Китайские политики лелеют надежды повысить роль юаня в международной финансовой системе для укрепления геополитических позиций Китая уже с 1990-х годов. И последние несколько лет руководство страны сосредоточенно занималось реализацией этих амбиций, в частности с помощью интернационализации китайской валюты.
Однако финансовая система, номинированная в юанях, совершенно не готова к конкуренции – а уж тем более к соперничеству – с долларовой системой. Роль юаня в международных финансах по-прежнему значительно ниже, чем роль других резервных валют (доллар США, евро, японская иена, британский фунт), причём настолько ниже, что появление международной валютной системы с господствующим юанем к середине века выглядит столь же вероятным, как и воплощение в жизни антиутопии из фильма «Бегущий по лезвию 2049».
Одна из причин упорно слабых позиций юаня в международных финансах в том, что, несмотря на значительные успехи, достигнутые с 2010 года, эта валюта остаётся не до конца международной. Юань – это валюта неликвидная и неконвертируемая (за пределами нескольких офшорных рынков). Как следствие, его вес в портфелях международных инвесторов оказался крайне мал. Даже сам Китай использует юань лишь в четверти своих международных торговых сделок, а международные финансовые операции страны по-прежнему номинированы в долларах. Китайские «голубые фишки» – Alibaba, Baidu и Tencent – торгуются в Нью-Йорке и Гонконге, где их цена определяется в долларах США или Гонконга. Основная часть быстрорастущих объёмов китайских кредитов и инвестиций за рубеж также номинирована в долларах.
Но самый убедительный аргумент, почему нам не следует ожидать возникновения в ближайшем времени международной финансовой системы с господствующим юанем, состоит в том, что само руководство Китая не демонстрирует готовности превратить юань в реальную альтернативу доллару. Вместо этого Китай предлагает коллективно заниматься реформой международной валютной системы, которая, по мнению руководства страны, не должна зависеть от какой-либо одной валюты.
Китайцы представляют себе будущее международной валютной системы как возможность выбора между множеством национальных валют – при выставлении счетов, совершении платежей и размещении активов. Это позволяет снизить зависимость данной системы от национальной политики. Кроме того, в условиях, когда ликвидность создаётся большим числом центральных банков, которая становится доступна в международных финансовых центрах, данная система позволяет снизить риски дефицита ликвидности. Китай уже экспериментирует с развитием офшорных рынков юаня в ключевых финансовых центрах с целью повысить ограниченную пока что ликвидность своей валюты.
Впрочем, для создания подобной мультивалютной системы мир должен провести глубокие реформы международных институтов. Именно об этом говорил глава Народного банка Китая Чжоу Сяочуань ещё в 2009 году, когда подверг сомнение идею, будто лишь США со своим долларом способны гарантировать нормальную работу международной валютной системы.
Чжоу подчеркнул, что валютное доминирование доллара США опирается на институты Бреттон-Вудса, созданные после Второй мировой войны. А значит, реформа международной валютной системы означает реформу управления многосторонними финансовыми институтами. Данный тезис Китай продвигал и во время своего прошлогоднего председательства в «Большой двадцатке».
По мере того как США отступают с мировой арены, а на планете создаётся многополярный мировой порядок, можно ожидать радикальных изменений в международной валютной системе, однако вряд их итогом станет система с господствующим юанем. Какими бы ни были причины (историческая слабость международных финансовых позиций Китая, или понимание, что настоящая международная валюта должны быть рыночной, а не такой как юань, контролируемый государством), даже в самом Китае не ждут начала эры дипломатии юаня в обозримом будущем.
Источник: vestifinance.ru