Глава рейтингового агентства АКРА в МФЦА Аскар Елемесов о несырьевом развитии и влиянии пандемии на новую экономическую модель страны
Разговоры о том, что Казахстан должен отойти и будет отходить от сырьевой направленности, ведутся последние лет 20. Однако кардинальных изменений в плане ухода нашей страны от нефтяной зависимости за все эти годы так и не произошло, отмечает руководитель офиса рейтингового агентства АКРА в МФЦА Аскар Елемесов.
О том, что препятствует развитию несырьевого сектора, на чем должна базироваться новая «посткарантинная» модель экономического роста РК, а также смогут ли государственные меры поддержки обеспечить выход страны из кризиса он рассказал в интервью корреспонденту.
Аскар, по вашему наблюдению, за последние годы снижалось ли влияние сырьевого сектора на экономику Казахстана?
- Очевидно, что сложившаяся за долгие годы сильная зависимость РК от цен на нефть сегодня оказывает огромное влияние на экономику страны. Только за последнее десятилетие доля горнодобывающей промышленности в ВВП Казахстана складывается от 13-20% ежегодно, а экспортные величины нефти и газового конденсата составляют 34-62% от совокупного товарного экспорта.
В короткие периоды, когда падала цена на нефть или иные полезные ископаемые, возникала иллюзия, что влияние сырьевого сектора на экономику снижалось. Однако это не сопровождалось устойчивым ростом в несырьевых отраслях.
Единственные периоды, когда реальный рост ВВП был или почти стагнационным (2015-2016), или потенциально рецессионным (возможно, это текущий год), приходились на моменты резкого обвала цен на нефть. Именно в эти периоды правительству приходилось прибегать к существенным контрциклическим мерам для относительной балансировки бюджета. Так, в 2015 году ненефтяной дефицит бюджета составил 8,2% при 2,2% общего дефицита. Трансферт из Нацфонда, имевший характер контрциклического пакета, составил 32% доходной части, а в текущем году может возрасти до 37% доходов госбюджета.
При всем этом видите ли вы, что РК уже делает какие-то шаги в альтернативном «несырьевом» направлении?
- Безусловно, Казахстан пытается предпринимать различные шаги в направлении индустриализации и ускоренного развития отраслей обрабатывающей промышленности, что является альтернативой усиления сырьевой направленности экономики. Для этого, мы знаем, был принят даже ряд программ, предоставляющих инвесторам, предприятиям и предпринимателям льготные условия финансирования и некоторые другие стимулы (так называемые инвестиционные преференции). Благодаря чему собственно некоторые секторы промышленности и смогли удержаться на плаву во время сложного кризиса 2015-2016 годов. Однако какого-то кардинального изменения в плане отхода нашей экономики от нефтяной зависимости до сих пор не произошло и не происходит.
На мой взгляд, такие скромные успехи в индустриализации связаны главным образом с общим снижением профессионализма в стране, которое в свою очередь является закономерным итогом системного кризиса в образовании и здравоохранении в 90-х годах прошлого столетия. К сожалению, этот процесс затронул как регулирующие органы, так и предпринимательскую среду. Соответственно, все это, мягко говоря, не способствует привлекательности отечественной экономики для прямых инвестиций. При не очень высокой конкурентоспособности человеческого капитала в стране значительная часть ресурсов, затраченных на реформирование и принятие новых законов и подзаконных актов, не имеет планируемого эффекта.
Кроме того, вступление Казахстана в разные интеграционные объединения типа ВТО обязывает учитывать межгосударственные соглашения в формировании экономической политики и ее реализации. Таким образом, процесс принятия решений стал еще более сложным, многоступенчатым, а ряд ключевых вопросов вышел из-под исключительной национальной юрисдикции.
Кстати, схожие проблемы возникли и в объединенной Европе после делегирования многих полномочий национальными правительствами в Брюссель. Объективно, это не могло не сказаться на скорости принятия экономических решений и на их качестве. Поэтому я очень осторожно оцениваю возможности быстрой перестройки нашей экономики с точки зрения создания индустрий с высокой добавленной стоимостью как альтернативы добывающим отраслям. Между тем я полагаю, что транзитный потенциал может внести большой вклад в диверсификацию, но без развития других отраслей он тоже не сможет быть реализован.
Тем не менее, в каких секторах экономики у Казахстана сегодня есть наибольший потенциал?
- Я считаю, что Казахстану нужно все-таки встраиваться в цепочку добавленной стоимости там, где это возможно. Бесспорно, у нашей страны имеется хороший потенциал в сельском хозяйстве. Но чтобы наладить эффективный выпуск и переработку аграрной продукции, нужно принять своего рода вызов. Система государственной поддержки аграрного сектора функционирует плохо. Без серьезного привлечения частного капитала, как отечественного, так и из ведущих стран – сельхозпроизводителей, боюсь, что эту задачу не решить. Надо понимать, что частный капитал потребует наличия рынка земли. В свою очередь передача земли в частную собственность – крайне щепетильный вопрос, в особенности если речь идет о приобретении казахстанских сельхозугодий нерезидентами. Возможно, возврат к традиционным методам хозяйствования в животноводстве, обучение, применение новых технологий в сочетании с вовлеченностью мелких семейных ферм и их кооперацией могут сыграть большую роль в быстром росте агропромышленного комплекса.
Как я уже упомянул, у нас как у страны присутствует большой транзитный потенциал. Конечно, как он реализуется – это уже тема для специалистов. Однако тот факт, что в последнее время некоторые наши соседи организовывают более длинные маршруты грузового железнодорожного сообщения в обход Казахстана, вызывает сомнения в конкурентоспособности нашей страны даже в этой сфере.
В энергетике, переработке углеводородов, нефтехимии тоже есть определенный потенциал, но размеры его неочевидны.
На ваш взгляд, на чем должна базироваться новая «посткарантинная» модель экономического роста Казахстана?
- Надо отметить, что ранее ключевые фигуры в госуправлении и бизнесе РК при выработке стратегии экономического развития традиционно уделяли много внимания мировым тенденциям, привлекая к этому известных международных консультантов. Экономика наша маленькая и открытая, с довольно высоким соотношением импорта и экспорта к ВВП (в 2016 году более 60%, в среднем по миру около 55%), поэтому такого рода позиция, я думаю, была оправдана. В отличие от больших экономик, где внутренние вопросы зачастую важнее внешней торговли (например, в США, Бразилии, Японии, в которых соотношение внешней торговли к ВВП составляет от 25-30%).
Вместе с тем новая модель экономического роста Казахстана должна базироваться на серьезном понимании того, куда и как движется мир. При этом из-за высокой неопределенности пока еще мало кто понимает, что в дальнейшем произойдет с мировой экономикой в результате пандемии. Изменится ли она кардинально или ускорит давно известные тренды?
Например, Всемирный банк ожидает в этом году снижения глобального ВВП на 5,2%, а МВФ – на 3%. Что касается прогнозов скорости восстановления экономики, то они могут измениться в зависимости от того, как долго продлится влияние COVID-19 на жизнедеятельность населения стран и как будут реагировать на него различные правительства и международные организации.
Однозначно пандемия затронет глобализацию, но каким образом – тоже пока непонятно. Ответ на этот и многие другие ключевые вопросы находится вне сферы экономики и человеческого контроля.
Помимо сказанного, новая стратегия государства должна учитывать такие тенденции (например, необходимости цифровизации), где нет разночтений. К ним относится потребность в обеспечении продовольственной безопасности и потребность в производстве базовых товаров для населения внутри государства. Но опять-таки, только на этом фундаменте создавать модель будущего развития страны невозможно.
К сожалению, в настоящее время однозначного и общепринятого видения на данный счет нет, но могу предположить, что эту модель придется строить долго.
Насколько текущие государственные меры поддержки реального сектора могут способствовать восстановлению экономики от коронакризиса? Какого эффекта от них ждать и в какие сроки?
- Основная часть тех средств, которые государство выделило на борьбу с кризисом, начнет поступать в экономику во второй половине 2020 года, что с учетом временного лага сдвинет появление видимого эффекта от них еще на пару месяцев, то есть ближе к третьему кварталу.
Между тем пока непонятно, как стимулировать спрос в стране в краткосрочной перспективе, потому что основная часть финансовых средств будет направлена на поддержку бизнеса и вернется в экономику тоже осенью. При этом значительная часть из них уйдет на импорт как потребительских товаров, так и необходимых комплектующих, запасных частей и сырья для отечественных компаний.
Таким образом, концентрация усилий государства на поддержке бизнеса при более чем скромном уровне стимулирования спроса со стороны населения может создать эффект «бутылочного горлышка» и замедлить выход экономики из кризиса.
Автор Меруерт Сарсенова
Источник kapital.kz