Об этом рассказал главный аналитик АКРА Жаннур Ашигали.
«По нашей оценке, экономика Казахстана должна выйти в стадию восстановления уже во II квартале текущего года. Рост в реальном выражении в 2021 году составит около 3,8%, что немного ниже потенциала экономического роста», - говорит заместитель директора группы суверенных рейтингов и макроэкономического анализа АКРА Жаннур Ашигали. При этом сохраняется неопределенность в отношении потенциала поддержания или спада эпидемиологической напряженности в стране и регионе. Очевидно, что это сопряжено еще и с тем, насколько активно и эффективно будет проходить процесс вакцинации.
«В рамках базового прогноза мы закладываем, что в целом негативные эффекты от карантинных мер (как уже наблюдавшихся, так и потенциальных) для национальной экономики сойдут на нет уже в течение 2021 года», - отмечает аналитик.
В интервью корреспонденту Жаннур Ашигали рассказал о том, какие факторы продолжают оказывать давление на суверенный кредитный рейтинг Казахстана, а также за счет чего произойдет дальнейшее восстановление темпов экономики.
Напомним, в середине февраля АКРА (Аналитическое кредитное рейтинговое агентство) пересмотрело прогноз по суверенному кредитному рейтингу Казахстана с «Негативного» на «Стабильный».
Одним из факторов, который оказывает давление на кредитный рейтинг, является невысокое качество государственных институтов. Жаннур, расскажите, каким в 2020 году сложился долг квазигосударственных компаний? Может ли им, по вашему мнению, понадобиться господдержка?
- По нашим оценкам, в ушедшем году квазигосударственный долг в Казахстане составил около 16 трлн тенге с некоторым преимуществом внутренней части долга относительно внешних обязательств. Понятно, что в отраслевом разрезе речь идет об обязательствах компаний в составе фонда «Самрук-Казына».
Что касается государственной поддержки, то на данный момент маловероятно, что она может быть задействована, и риски материализации условных обязательств, связанных с квазигосударственным сектором, в ближайшее время могут реализоваться.
В целом мы видим, что квазигосударственные структуры являются финансово устойчивыми. Однако риски, в том числе отраслевые, конечно, остаются. Тут речь может идти о сегментах, непосредственно связанных с теми типами рисков, которые актуализировались в 2020 году в связи с карантинными мерами в мировой экономике, закрытием границ, сокращением международной торговли: транспорт и логистика и в некоторой степени сельское хозяйство.
И все-таки, чем обусловлена низкая эффективность деятельности институтов государственной власти? На ваш взгляд, предпринимаются ли какие-то меры, чтобы ее повысить?
- Отмечу, что по оценкам Всемирного банка в рамках исследований World Governance Indicators, Казахстан традиционно отстает от суверенных правительств более развитых стран по таким критериям, как «гласность и подотчетность», «политическая стабильность», а также по уровню эффективности проводимых структурных реформ в экономическом блоке задач. Тому подтверждение - многолетняя нацеленность на обуздание зависимости от сырьевой компоненты в промышленности и экспорте страны, доминирование сырьевых и сопряжённых с ними отраслей в плане привлечения прямых инвестиций.
В то же время мы наблюдаем реализацию мер, направленных на развитие в стране политического плюрализма и конкуренции, что в долгосрочной перспективе может способствовать улучшению институционального качества. К подобным мерам можно отнести, например, внесение изменений в Закон «О комитетах и комиссиях Парламента Республики Казахстан», регламентирующих статус «парламентской оппозиции», а также ряд новшеств регуляторного характера, в том числе тех, которые позволили Казахстану улучшить инвестиционный климат по результатам всемирных рэнкингов Doing Business.
В целом замечаете ли вы, что государство предпринимает шаги в сторону диверсификации экономики? На ваш взгляд, способствуют ли этому интеграционные объединения, в которых состоит Казахстан, например ЕАЭС?
- На самом деле шаги Казахстана в отношении усиления диверсификации экономики сложно игнорировать. Практически во всех экономических документах планово-программного характера прописываются цели по улучшению позиций несырьевых секторов экономики и отход от чрезвычайно высокой зависимости от добывающих направлений. При этом нельзя не отметить, что определенная тенденция к ослаблению такой зависимости имеется. Например, в 2020 году в структуре экспорта (товаров) топливно-энергетические товары составили 58%, а в 2012 году, когда наблюдался пик объемов внешней торговли в долларовом выражении, эта доля была на уровне 74%. Усиление доли экспорта произошло преимущественно в категориях «машины и оборудование» - с 1,5% до 2,8%, «химическая промышленность» - с 4,4% до 6,1%.
Участие Казахстана в ЕАЭС, как это ни странно, совпало с сокращением объемов внешней торговли. Именно 2015 год, когда начал функционировать ЕАЭС, стал худшим с точки зрения уровня открытости экономики, а объем внешней торговли относительно масштаба экономики 2016-2020 годов сложился самым низким в ХХI веке по экспорту и импорту товаров и импорту услуг. Конечно, сложно сказать, насколько эти две тенденции связаны друг с другом, но фактом остается то, что экономический союз пока не придал импульса внешней торговле Казахстана.
По вашей оценке, в какой перспективе Казахстану удастся преодолеть зависимость цен на нефть? И какие реформы этому будут способствовать?
- Прежде всего здесь хотелось бы заметить, что все экономики мира в той или иной степени испытывают определенную зависимость от цен на сырьевые товары, одни – из-за экспорта, другие – из-за импорта сырья или товаров неглубокого передела. Поэтому сам факт такой зависимости не является специфической проблемой Казахстана.
Однако тут важно уточнить, что подразумевается под чрезвычайно высокой зависимостью экономики Казахстана от сырья - это объемы экспорта в денежном выражении. Именно этот канал создает базовые риски посредством волатильности притока иностранной валюты, давления на национальную валюту, усиливая потенциал перегрева экономики и иных проявлений.
В оптимистичном сценарии при развитии текущих тенденций такая зависимость Казахстана по данному каналу риска может стать умеренной через 17 лет или позже. Поясню, что под умеренностью понимается ситуация, когда топливно-энергетический экспорт в денежном эквиваленте не будет превышать треть совокупного экспорта, а экспорт минеральных продуктов не превысит 40% от всего экспорта.
В этой ситуации экономике Казахстана потребуется больше «открыться». Понятно, что тогда должны быть проведены соответствующие реформы госсектора, которые приведут к созданию компактного и эффективного аппарата, уходу от тенденции госпланирования в отраслевом развитии экономики, усилению фискальной дисциплины как по расходной части, так и по уровню зависимости доходов бюджета от трансфертов из Нацфонда. Также нельзя не сказать и о необходимости сокращения присутствия государства в реальном секторе экономики.
В целом мы, конечно, наблюдаем, что работа по всем этим направлениям ведется, определенные цели фигурируют в разных госпрограммах. Остается только активизировать такую деятельность и усилить ответственность за реальное исполнение этих задач.
Как вы считаете, способно ли новое Агентство по стратегическому планированию и реформам кардинально преобразовать действующую систему?
- На данный момент что-то определенное утверждать сложно, так как Агентство только формируется. Насколько я знаю, его реальная повестка на уровне конкретных целей и программных заявлений еще будет обозначена.
При этом нужно понимать, что вероятность качественной трансформации структуры экономики страны не зависит от факта формирования подобного Агентства и качества его предложений. В это уравнение добавляется элемент неопределенности того, как будут имплементированы предложения от Агентства, насколько они будут своевременно приняты, детально/системно проработаны и многое другое.
Кроме того, надо отдавать себе отчет в том, что структурно экономика Казахстана действительно настроена на сырьевой характер роста, высокую долю государства в ней, сильное сращивание госпрограмм с крупными бизнес-структурами в целом ряде отраслей. Очевидно, что все эти нездоровые тенденции будет сложно преодолевать, особенно в условиях, когда экономика еще не подошла к фазе полного восстановления после первого для себя спада в ХХI веке (отрицательного темпа роста ВВП в реальном выражении), что способствовало усилению вовлечения государства. Кроме того, не стоит забывать, что эта тенденция - общемировая – практически все экономики в условиях текущего кризиса столкнулись с практикой усиления роли государства.
Мы знаем, что в состав Агентства по стратегическому планированию и реформам вошло Бюро национальной статистики. По вашему мнению, сможет ли оно формировать независимую оценку экономической ситуации?
- Выделение Бюро национальной статистики (БНС) из состава министерства нацэкономики все-таки дает определенную почву для осторожного оптимизма, так как снимает с БНС часть подотчетности правительственным структурам, тем самым усиливая независимость данного института.
На мой взгляд, это позитивное изменение, потенциально укрепляющее качество государственных институтов.
Можете ли вы оценить перспективы дальнейшего восстановления экономики Казахстана?
- Мы считаем, что дальнейшее восстановление темпов экономики к долгосрочному потенциалу в 4-5% годовых (в сопоставимых выражениях) начнется с 2022 года при отсутствии новых шоковых явлений в мировой экономике и стабилизации эпидемиологической обстановки в стране и регионе.
Базовыми драйверами роста АКРА видит истощение лагов негативных эффектов на средне-долгосрочные тренды в экономике, возобновление инвестиционной активности, а также восстановление сырьевой конъюнктуры. Уже наблюдается относительно заложенных ранее в прогноз 40 долларов за баррель некоторый рост объемов добычи углеводородов до 87 млн тонн нефти в 2022 году и 101 млн тонн в 2022-2025 годах.
По нашим оценкам, дефицит госбюджета останется на уровне 2-3,4% к ВВП на протяжении 2021-2023 годов, преимущественно на основании сокращения использования трансфертов из Национального фонда с 4,8 трлн тенге в 2020 году до 2,2 трлн тенге в 2023 году при восстановлении прочих доходов на 8% и сохранении адаптационного подхода по расходам бюджета. Последний подразумевает почти неизменность расходной части бюджета в номинальном выражении и сокращение расходов относительно ВВП с 24% в 2020 году до 21,6% в 2021 и 19% в 2023 году.
Автор Меруерт Сарсенова
Источник kapital.kz