Глава ФРС США Джером Пауэлл взял на себя обязательство перевести ДКП на курс повышения процентных ставок, что к концу 2024 года может привести к повышению краткосрочной ставки как минимум на 200 базисных пункта, сообщает forbes.kz.
Таким образом, Пауэлл поддался давлению со стороны экономистов и финансистов, воскресив сценарий, которому ФРС следовала 50 лет – и который должен был бы остаться в ее хранилище.
Заявленной причиной ужесточения денежно-кредитной политики является «борьба с инфляцией». Однако повышение процентных ставок ничего не сделает для противодействия инфляции в краткосрочной перспективе, а в долгосрочной перспективе будет работать против роста цен только тем, что спровоцирует еще один экономический крах. За этой политикой стоит загадочная теория, связывающая процентные ставки с денежной массой, а денежную массу с уровнем цен. Эта «монетаристская» теория в наши дни не упоминается по уважительной причине: от нее отказались 40 лет назад после того, как она способствовала финансовому краху.
В конце 1970-х монетаристы пообещали, что, если ФРС сосредоточится только на контроле над денежной массой, инфляцию можно будет обуздать без роста безработицы. В 1981 году, председатель ФРС Пол Волкер попробовал это сделать. Краткосрочные процентные ставки подскочили до 20%, безработица достигла 10%, а Латинская Америка погрузилась в долговой кризис, который чуть не уничтожил все крупные нью-йоркские банки. К концу 1982 года ФРС от этого отказалась.
С тех пор, из-за низких мировых цен на сырьевые товары и подъема Китая, инфляция практически прекратилась. Но ФРС периодически вела бой с тенью «инфляционных ожиданий» – временами повышала ставки, чтобы «упредить» невидимых демонов, а затем поздравляя себя, когда таковые не появлялись.
Бой с тенью тоже плохо заканчивается. Как только заемщики узнают, что ставки со временем увеличиваются, они, как правило, склонны влезать в дешевые долги, подпитывая спекулятивные бумы в реальных активах (таких как земля) и фальшивых активах (таких как интернет-стартапы 1990-х годов, низкокачественные ипотечные кредиты 2000-х годов, а теперь и криптовалюты).
Между тем, долгосрочные процентные ставки остаются неизменными, поэтому кривая доходности выравнивается или даже становится инвертированной, что в конечном счете приводит к краху кредитных рынков и экономики. Сейчас мы, вероятно, снова увидим эту петлю обратной связи.
Безусловно, на этот раз все по-другому. Впервые за более чем 40 лет начался рост цен. Этот новый этап стартовал год назад резким скачком мировых цен на нефть, за которым последовал рост цен на подержанные автомобили, поскольку сбой в цепочке поставок полупроводников внес хаос в автомобильное производство. На сегодняшний день мы также наблюдаем рост цен на землю (среди прочего), который сопряжен (несколько искусственно) с оценкой стоимости жилья.
Показатели уровня инфляции приводятся на годовой основе, поэтому, как только происходит какое-либо потрясение, в течение последующих 11 месяцев гарантированно появляются заголовки об «инфляции» – подарок для инфляционных ястребов. Но поскольку цены на нефть в декабре были примерно такими же, как и в июле, через несколько месяцев, первоначальный шок уже не будет отражен в данных и отчеты об инфляции изменятся.
Действительно, эффект удорожания энергии продолжит просачиваться по системе. Это неизбежно. Всякий раз, когда происходят структурные изменения, такие как увеличение стоимости энергии или переориентация звеньев цепочки поставок, «инфляция» неизбежна и необходима. Чтобы удержать средний рост цен на уровне предыдущего целевого показателя, некоторые другие цены должны были бы упасть, но этого обычно не происходит. Экономика всегда регулируется путем повышения средних цен, и этот процесс должен продолжаться до тех пор, пока регулирование не завершится.
Реагируя сейчас, ФРС говорит, что она бы хотела (если бы могла) снизить некоторые цены, чтобы компенсировать растущие затраты на энергию и цепочки поставок, тем самым снизив средний уровень инфляции до своего 2% целевого показателя, как можно быстрее. Предположим, что ФРС понимает, что она делает, но какие цены она имеет в виду? Конечно же это заработная плата. Что там еще может быть?
Сам Пауэлл заявлял, что в Соединенных Штатах «чрезвычайно сильный рынок труда». Ссылаясь на соотношение вакансий и «увольняющихся», он считает, что слишком мало работников гонятся за слишком большим количеством рабочих мест. Но с чего бы это? Учитывая, что в экономике США все еще на несколько миллионов рабочих мест ниже фактического уровня занятости на конец 2019 года, кажется, что многие работники отказываются возвращаться к жалкой работе с паршивой оплатой. До тех пор, пока у них есть какие-то резервы и они могут дожидаться лучших условий, они будут это делать.
Поскольку, чтобы вернуть рабочих на рабочие места заработная плата повышается, и так как большинство рабочих мест в настоящее время приходится на сферу услуг, люди с более высоким доходом (кто покупает больше услуг) должны будут платить больше людям с более низким доходом (которые эти услуги предоставляют). В этом и заключается суть «инфляции» в экономике услуг. Цены на энергоносители и большинство товаров устанавливаются во всем мире, поэтому заработная плата в сфере услуг является единственной частью ценовой структуры, на которую может напрямую повлиять новая политика ФРС. И единственный способ, которым эта политика может сработать – в конечном счете – это довести работающих американцев до отчаяния. Очевидно, логично, неизбежно и, вопреки всем крокодиловым слезам по инфляции, наносящей вред рядовым американцам, ФРС полна решимости остановить рост заработной платы.
Вывод для американских рабочих: ФРС вам не друг. Нет ни одного политика, который бы заявил – как это сделал президент США Джо Байден в этом месяце – что «борьба с инфляцией – это работа ФРС». И я пишу это как Демократ.
Автор Джеймс К. Гэлбрейт
Источник forbes.kz