Как могут измениться рынки из-за попытки реиндустриализации США, сообщает expert.ru.
Фото: Magdalena Miriam Tröndle/DPA
Выступление на открывшемся сегодня Веронском Евразийском экономическом форуме, который в этом году проходит в Объединенных Арабских Эмиратах. Публикуется с сокращениями.-Антонио Фаллико Председатель совета директоров АО «Банк Интеза», президент ассоциации «Познаём Евразию».
Веронский Евразийский экономический форум посвящен прежде всего экономике и работе компаний, которые должны понимать происходящие события и изменяющийся политический и геополитический контекст. Компании не любят неопределенность, они предпочитают действовать в четко очерченных, предсказуемых и надежных условиях. Однако мы оказываемся в мире, который ускоренно мутирует и плывет в незнакомые воды.
Недавние президентские выборы в США — фактор, который надо учитывать. Соединенные Штаты остаются силой, которая в значительной мере — нравится это или нет — формулирует глобальную повестку дня. Другие игроки во многом вырабатывают свои позиции, принимая во внимание не только свои собственные интересы (хотя не все помнят, как это делается), но и позиции США.
Сегодня все барахтаются в предположениях, гипотезах и ожиданиях — изменится ли американская политика и в какой степени это повлияет на ход событий? На данный момент у нас могут быть только предположения общего плана относительно принципов политики будущей администрации США.
1. Америка может захотеть найти дипломатические решения имеющихся конфликтов и не начинать новых. По сути, в свой первый срок новоизбранный президент Трамп не начал вооруженных конфликтов, хотя, не колеблясь, использовал силу в уже шедших. Похоже, что его логика бизнесмена преобладает: война — это потеря ресурсов, даже если часть общества и бизнеса зарабатывает на этом. Я бы процитировал здесь русскую поговорку: для одних — война, для других — мать родна.
2. Америка не будет развивать многосторонность. По логике лозунга «Америка прежде всего», интересы собственной страны должны доминировать над интересами остального мира. Но на международном уровне приоритетными будут отношения и связи двусторонние, а не с геополитическими, экономическими и торговыми объединениями.
3. Линия поведения должна быть выстроена вокруг сделки, то есть соглашения, подобно принятым в деловом мире. Но переговоры по ней могут сопровождаться сильным давлением, лукавством, угрозами, лестью.
Будем иметь в виду, что деятельность крупнейшей в мире державы не происходит в безвоздушном пространстве. Есть десятки и сотни других игроков, каждый со своими интересами, приоритетами и возможностями. Разрушение однополярной системы, эволюция к многополярности, со всеми рисками, которые сопровождают его, является процессом, который сейчас движется и который не остановить.
Ярким примером этого процесса является быстрое развитие БРИКС. Некоторые склонны представлять эту организацию как антизападную, конкурирующую со структурами, которым покровительствуют США. Но если она является альтернативой, то только в части своей философии, способа ведения дел. Она не основана на внутренней железной иерархии, не имеет главного или доминирующего участника, не диктует другим, что и как они должны делать. Эта организация разрабатывает общую платформу действий в международной геополитике, а иногда обеспечивает достижение компромиссов, обсуждая в условиях равенства и паритета самые острые события, даже между конкурирующими странами и не всегда закадычными друзьями.
Это дает результаты. В качестве примера я бы привел соглашение, достигнутое накануне саммита БРИКС в Казани между Индией и Китаем, о патрулировании в конфликтной приграничной зоне, которая отравляет их двусторонние отношения с 2020 года.
Отсутствие внутренней иерархии рассматривается многими критиками как свидетельство слабости и неэффективности БРИКС. Однако именно это дает ей силу, делая такую модель международных отношений всё более привлекательной. Скажем, БРИКС не навязывает новую систему международных платежей и финансирования, но изучает дополнительные системы, которые могут быть добавлены к существующим.
Мы наблюдаем быстрый рост числа стран, стремящихся войти в БРИКС. Около сорока стран публично выразили заинтересованность в присоединении к БРИКС, из них 23 уже подали официальную заявку. Поэтому был специально создан статус партнера БРИКС, который получают 13 стран неравного масштаба и веса: от маленьких и бедных Боливии или Кубы до Турции — страны НАТО или Белоруссии — союзника Российской Федерации. Каждая из стран, как входящих в БРИКС, так и стремящихся туда, находит в ней свой интерес. Но это долгосрочные тенденции.
Чтобы взглянуть на сегодняшнюю обстановку в более краткосрочной перспективе, я бы вернулся к глобальным последствиям результатов недавних президентских выборов в США.
Много писалось о том, что избрание Трампа вызвало панику в некоторых европейских столицах. Причин много, в том числе желание избранного президента положить конец конфликту на Украине. Станет ли возможной антиамериканская фронда в Европе?
Вопрос может показаться смешным, но в Лондоне, Париже, Брюсселе думают, как с помощью различных действий по эскалации конфликта заставить новую американскую администрацию принимать решения, которых она хотела бы избежать. В частности, Еврокомиссия готовится вывести 392 млрд евро из Фонда сплоченности, предназначенного для преодоления неравенства в развитии различных зон Союза, чтобы потратить их на развитие европейской военной промышленности и военную помощь Украине.
Кстати, одна правительственная коалиция — в Германии — уже развалилась из-за спора о том, должны ли финансовые ресурсы страны идти украинским военным или германским пенсионерам...
Милитаризация производственного сектора — это новая тенденция в развитии экономики.
Есть опасения, что Трамп возобновит давление на союзников по НАТО, чтобы они направляли 3% ВВП на военные расходы, угрожая покинуть альянс в случае их непослушания. Часть стран НАТО торопится подчиниться и громко сообщить об этом.
Предполагается, что новая администрация Трампа повысит пошлины и тарифы на импортные товары, особенно из Азии. Этот шаг должен нанести удар по развитию экономики Китая и способствовать реиндустриализации США. Поговаривают о тарифах в 20% и даже до 60% для некоторых китайских товаров. Будут ли заинтересованные страны ждать, как ягнята, чтобы их съел волк?
Тарифные методы на практике сопоставимы с санкциями, пусть и под другим названием. Они произвольные и односторонние. Юридически законными и обязательными являются только санкции, введенные Советом Безопасности ООН.
Ожидаемый тарифный барьер может быть дополнен налоговыми и финансовыми мерами для содействия промышленному развитию Америки. Такая тенденция началась еще при первой администрации Трампа, а затем была продолжена администрацией Байдена, которая на деле проводила своего рода промышленный трампизм без Трампа.
Конечно, можно сказать, что импортные тарифы были лишь аргументом в предвыборной кампании, чтобы заручиться поддержкой избирателей так называемого Ржавого пояса — бывшего промышленного сердца США.
Индийские газеты, например, признают, что ожидаемая американская тарифная политика может нанести ущерб производству в Индии и ее экспорту в Соединенные Штаты. Но в то же время они уверены, что смогут договориться с американцами об исключениях, учитывая политические ухаживания США за их страной.
В любом случае очевидно, что подобные действия отражают неспособность противостоять конкуренции рыночными методами — в честной конкуренции.
Но не факт, что они принесут плоды.
Возьмем историю американского сталелитейного гиганта US Steel. Годами он не выдерживал конкуренции с производителями из других стран. Ему не помогли различные меры по защите внутреннего рынка, принятые в США, которые исказили конкуренцию, но не привели к повышению конкурентоспособности и эффективности этого сталелитейного чемпиона. На таком фоне один из таких конкурентов — японская Nippon Steel — решил купить этот американский актив. Но эта сделка в декабре 2023 года на сумму 14,9 млрд долларов была заблокирована властями США по политическим причинам. Дело так и остается нерешенным. Маловероятно, что будущая администрация в Вашингтоне изменит подход к этой проблеме, болезненной для Токио.
Другие попытки реиндустриализации за счет производителей других стран продолжаются, но их успех весьма относителен и не гарантирован.
Taiwan Semiconductor Manufacturing Co. (TSMC) — крупнейший в мире производитель полупроводников — воспользовался многими американскими государственными стимулами для переноса части производства на американскую землю. Понятно, что американцы хотели бы восстановить хотя бы частичный контроль над производством этих стратегических изделий и вывести его с острова, который рано или поздно вернется к конкурирующему Китаю.
Но не будем забывать: китайцы думают категориями десятилетий и веков, а не коротких избирательных циклов, как мы на Западе.
Корпорация TSMC должна построить три производственных объекта в Аризоне. В рамках Chips and Science Act (Закон о чипсах и науке) 2022 года (именно он стал одним из элементов трампизма без Трампа) компания рассчитывает на государственные гарантии США на 6,6 млрд долларов и на 5 млрд долларов кредитов плюс на более 25% налоговых кредитов. Но в осуществлении этого проекта отмечаются задержки, трудовые конфликты и другие проблемы. Иными словами, деньги еще не являются гарантией конкретного результата.
Может показаться странным, но именно коммунистический Китай остается крупнейшим защитником классической либеральной глобализации, предусматривающей постепенное открытие рынков, снижение тарифных барьеров, унификацию правил и условий для бизнеса в духе Всемирной торговой организации. Причина очевидна: в этих условиях китайцы оказываются экономически успешными.
США также оказывают нажим на европейских партнеров, чтобы подтолкнуть их к закрытию своих рынков для китайских товаров.
Мы уже видели первые шаги в этом направлении, когда Европейская комиссия недавно ввела тарифы в 35,3% на китайские электромобили, которые непобедимы по соотношению «цена — качество» на европейских рынках. Пекин ответил дополнительными тарифами (30,6%) на коньяк и сыр, импортируемые из ЕС.
Можно ожидать усиления того, что несколько лет назад я уже называл регионализацией глобализации. Будут сформированы региональные или мегарегиональные рынки, внутри которых будет происходить глобалистская экономическая либерализация, но снаружи они будут защищаться различными тарифными и политическими инструментами.
Какую конфигурацию может обрести глобальный рынок в случае осуществления таких ожиданий?
Американский и европейский рынки будут частично закрыты для недорогих азиатских товаров. Часть нынешней доли рынка Китая на Западе перейдет к другим азиатским странам. А где окажутся китайские товары по хорошей цене? В Азии, отбирая часть доли местных производителей. Европа, закрывшись от китайских товаров, станет основным внешним рынком для реиндустриализированной Америки, в том числе за счет переноса туда производства из ЕС. Но товары из США будут дороже товаров из Китая. Смогут ли они занять место китайцев в Европе? Почему нет?
С российским газом американцам же это удалось, хотя в течение 50 лет такие усилия не приводили к успеху. Оказалось, достаточно принять в подходящем контексте несколько политических решений, взорвать российские подводные газопроводы в Европу — и дело сделано. Европа больше почти не импортирует российский природный газ, покупает вместо него более дорогой американский СПГ и ставит крест на своей эффективной и конкурентной промышленной модели: снижается потребление и спрос на природный газ с последующим постепенным снижением цен, которые достигали космических высот в первое время после этого разворота. Европа пассивно наблюдает за собственной деиндустриализацией и переносом своего производства в США, а также в Китай.
Автор Антонио Фаллико
Источник expert.ru