С увеличением роли технологий современная экономика меняется. Растет роль информации о продукции и том, как она производится, а также сопутствующих услуг. Бизнес развивает концепцию экосистем, и, конечно, государствам нужно вписаться в эти новые реалии. Цифровые проекты, объединяющие страны Евразийского союза – первый шаг на пути к трансформации традиционных экономик.
О создании в ЕАЭС цифровых экосистем, роли технологий для современного потребителя и перспективах развития цифровой составляющей экономик стран-участниц читайте в интервью Министра по внутренним рынкам, информатизации, информационно-коммуникационным технологиям Карине Минасян специально для «Евразия.Эксперт».
– Карине Агасиевна, на Ваш взгляд, может ли углубление сотрудничества в рамках ЕАЭС стать фактором повышения конкурентоспособности экономик государств Союза?
– Ответ на этот вопрос напрямую зависит от того, верим ли мы в цифровую трансформацию экономических взаимоотношений. Потому что цифровая трансформация – это не только внедрение технологий, это, прежде всего, новые модели выстраивания глобального бизнеса, его финансирования, прямые взаимоотношения с потребителями, сквозные сети взаимодействия между всеми участниками.
Именно цифровые экосистемы являются сегодня определяющим фактором конкурентоспособности.
Системы взаимосвязанных платформ и их участников, предлагающих новые модели жизненного цикла товарооборота, генерирующих базовый ресурс новой экономики – данные и информацию, задающих тренды и формирующих спрос, сокращающих издержки для традиционной экономики – именно они и являются ключевыми акторами в экономике современной. Сегодня они задают новые правила, а значит, управляют процессами. Подчеркну, существующие модели регулирования экономических отношений обслуживают традиционную экономику, и от них ускользает большая часть элементов создания добавленной стоимости.
Эти системы накапливают в глобальном масштабе основные знания о нашем поведении, о потребительских предпочтениях, о среде, в которой мы существуем, и именно это становится ключевым преимуществом в конкуренции. Через различные цифровые каналы, в том числе – социального взаимодействия, эти системы начинают управлять нашими предпочтениями, а значит, управлять спросом.
– Почему значение данных и информации в новой экономике так велико?
– От потребления товаров человек переходит к потреблению технологий и информации о продукте, полученной на основе технологий. Потребитель готов платить больше за знание о жизненном цикле товара: о том, где он произведен, токсичен ли он точки зрения прав и свобод.
При этом все большую долю добавленной стоимости составляют услуги, которые, по сути, приобретаются вместе с товаром.
Автогиганты готовы продавать автомобили по цене, близкой к себестоимости, и локализовывать их производство в наших странах, потому что глобальные игроки выстраивают стратегии на получении добавленной стоимости через услуги, связанные с последующей эксплуатацией этого товара. Наибольшая ценность будет создаваться на этапе их обслуживания. Поэтому, чем более технологичен продукт, тем больше в последующем клиент заплатит за услугу – заплатит в экосистеме, создаваемой этими промышленными гигантами. А информация, которую накопит каждый датчик на автомобиле, будет использована для создания нового, еще более совершенного автомобиля.
– Существует ли на данный момент в Евразийском экономическом союзе зрелые цифровые экосистемы? Видна ли необходимость в подобных кластерах на территории интеграционного объединения?
– Задавая себе этот вопрос, мы пришли к пониманию того, как надо двигаться вперед. Нужно создавать евразийские экосистемы – это единственный путь для сохранения конкурентоспособности в перспективе.
Экосистемы – не просто торговые площадки, это наборы сервисов, включающие все звенья создания добавленной стоимости: от достоверной информации о предпочтениях, продвижения товара и услуг, кратчайших путей доставки, цене, до наиболее приемлемых транзакционных схем для клиентов и многого другого.
Производство тоже уходит в «цифру». Мы наблюдаем формирование отраслевых платформ на базе системообразующих концернов и объединений.
Они формируют отраслевые стандарты и готовы взаимодействовать только с теми предприятиями, которые этим стандартам соответствуют. Базовая тенденция в этих экосистемах – работа в парадигме индустрии 4.0, работа с цифровыми двойниками производимой продукции и услуг. Внедрение этих технологий – экономия времени и средств, безопасность на протяжении всего жизненного цикла товара.
Цифровые кросс-отраслевые экосистемы – это шанс для обеспечения конкурентоспособности целых отраслей стран Союза. Очевидно, что глобальные игроки понимают, как и куда двигаться, поэтому наша задача – побеспокоиться об основе нашей экономики, средних и мелких предприятиях, создающих рабочие места.
– А зачем создавать такие масштабные проекты? Разве не проще и эффективнее формировать цифровые экосистемы внутри страны?
– Даже большая страна, которая создает замкнутую систему внутри себя, не сможет выиграть на глобальном рынке в конкуренции экосистем, и для России это уже очевидно. Цифровая экономика – это экономика масштаба. Создание экосистемы хотя бы на пять стран может доказать ее жизнеспособность и сделать привлекательной для партнеров на всем евразийском континенте.
Самые простые проекты, которые мы реализуем на площадке Союза, доказывают этот тезис, так как масштабирование требует особых компетенций, требует поддержки регуляторов всех стран, в том числе и финансовой.
Нам нужно создавать евразийские экосистемы на пятерку и выходить с ними на международные рынки для выстраивания глобальных партнерств. Президенты наших стран в Основных направлениях реализации цифровой повестки уже поставили перед нами эту задачу.
Начало положено, проекты стартовали. Надеемся, что первые результаты приведут к ускорению процесса цифровой трансформации.
Ксения Волнистая
Источник eurasiancommission.org