Мировая экономика вступила в новую эпоху национальной безопасности. Пандемия COVID-19 высветила уязвимость, вызванную чрезмерной зависимостью от глобальных производственно-сбытовых цепочек поставок и отсутствием координации в борьбе с глобальными рисками для здоровья , сообщает forbes.kz.
Но что действительно возвестило эту новую эру, так это неспровоцированное вторжение России в Украину и саботаж мировой экономики.
Помимо человеческих и экономических потерь, война в Украине резко усилила разногласия между западным и восточным геополитическими блоками, сосредоточенными вокруг США и Китая соответственно. Россия использует экспорт энергоносителей и продовольствия в качестве оружия, чтобы разделить европейцев, и пытается разжечь антизападные настроения в развивающихся странах. Китай встал на сторону России и подтвердил свою поддержку интересов безопасности Кремля. Напряженность вокруг Тайваня, ведущего мирового производителя полупроводников, является еще одной критической точкой в американо-китайских отношениях.
Эти события следует рассматривать как последствия усиливающейся поляризации мировой экономики, подкрепляемой асимметрией политических систем двух сверхдержав. Неслучайно в последнее время активизировались несколько замороженных конфликтов, а многие средние и региональные державы стали вести себя более уверенно.
В отличие от Советского Союза времен Холодной войны, Китай является одновременно стратегическим и экономическим соперником США. Растущие торговые и финансовые связи Китая с Глобальным Югом помогают объяснить изменения в лояльности многих более бедных стран к Америке. Но принятое в марте многими развивающимися странами решение воздержаться от голосования по резолюциям Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций, осуждающим вторжение России в Украину, удивило официальных лиц США и Европы.
Растущий геополитический и экономический раскол между сверхдержавами должен привести к смене парадигмы в экономическом мышлении. Экономисты долгое время рассматривали национальную безопасность как отдельную область исследований, не имеющую отношения к их анализу рынков, и эти причины были понятны: их профессия, как и глобальная экономика, процветала на фоне относительной стабильности эпохи после Второй мировой войны.
Бреттон-вудские институты и Всемирная торговая организация – при неявной поддержке со стороны Запада и, в частности, США – помогли поддержать рост мировой экономики. С 1960 года мировой ВВП увеличился примерно в восемь раз. А в результате стремительного роста китайской экономики в последние десятилетия ВВП Китая (измеряемый по рыночным обменным курсам) к 2030 году может превзойти ВВП США.
Но сегодняшняя геополитическая поляризация рискует раздробить мировую экономику по многим направлениям. Существуют убедительные свидетельства того, что это уже происходит. Подход бывшего президента США Дональда Трампа «Америка превыше всего» и подстрекательство к тарифной войне с Китаем нанесли резкий удар по свободным рынкам и свободной торговле, и администрация Джо Байдена последовала его примеру. Министр финансов США Джанет Йеллен недавно выступила за «френдшоринг» цепочек поставок между надежными союзниками в рамках стратегического ответа Америки на растущую угрозу со стороны Китая. Однако решение, кого считать «другом», может быть непростым; использование таких критериев, как приверженность страны демократии, может привести к созданию довольно небольшой группы.
Параллельно с этим, растет число стран, проявляющих интерес к вступлению в БРИКС, группу, в которую входят Бразилия, Россия, Индия, Китай и Южная Африка. Китай продвигает новую систему глобального управления, поддерживаемую новыми организациями. Китай и Россия также ищут альтернативы платежной системе SWIFT. Это также будет непросто, не в последнюю очередь потому, что платежные системы тесно связаны с вопросами, связанными с резервными валютами. Решающим испытанием для Китая является то, сможет ли он найти альтернативу казначейским облигациям США, в которые можно инвестировать свои значительные валютные резервы.
Существует множество исторических эпизодов фрагментации, включая торговые войны, но, возможно, ни один из них не был столь всеобъемлющим между двумя экономическими и стратегическими сверхдержавами. Тенденция очевидна в делистинге компаний с фондовой биржи в таких секторах, как микрочипы и телекоммуникационные технологии, продажа сельскохозяйственных земель, энергетика и оборонная промышленность. И фрагментация цепочек поставок как для товаров, так и для услуг может еще больше возрасти в результате нетарифных барьеров, таких как безопасность, конфиденциальность и фитосанитарные стандарты, или проблем, связанных с функциональной совместимостью электронного и цифрового оборудования.
Компромиссы между экономической эффективностью и национальной безопасностью огромны. Отход от глобализированных рынков, несомненно, снизит эффективность, подстегнет инфляцию и ухудшит положение сотен миллионов людей. Поэтому экономистам следует переосмыслить свой подход к таким вопросам, как сравнительные преимущества, рыночная интеграция и способы содействия конвергенции.
В этих новых условиях, когда безопасность поставок приобрела столь первостепенное значение, разработка производственно-сбытовых цепочек должна свести к минимуму риск использования оружия. И хотя свободные рынки определяют эффективное ценообразование лучше, чем какой-либо другой механизм, фрагменты глобальной экономики, скорее всего, будут функционировать независимо с автономным ценообразованием и поиском источников.
Решение растущей экономической фрагментации и ограничение связанных с ней издержек, несомненно, потребует от экономистов устранения коренных причин раскола. Таким образом, жизненно важное значение будет иметь укрепление доверия и ограничение неопределенности между двумя сверхдержавами и их союзниками. Но это потребует нечто совершенно отличное от свежего экономического мышления.
Автор Рабах Арезки
Источник forbes.kz