С весны этого года весь Казахстан внезапно озадачился проблемами сельского хозяйства и ценообразовании в агропромышленном комплексе.
Проблемы казахстанской «сельхозки» появились не мгновенно, она словно плоды её же производства - формировались, крепли, набухали, созревали, наливались силой и в итоге начали приносить общий системный результат, который на второй год пандемии прочувствовал на себе и своем кошельке каждый житель Казахстана.
Безусловно, на рост цен на продукты питания сказались такие факторы, как всеобщая неразбериха на экономическом рынке, ослабление потребительской активности из-за пандемии, внезапные разрывы логистических и торговых цепочек, ухудшение импортных возможностей с поставщиками семян, саженцев, удобрений и препаратов и потеря рынков сбыта. Всё это сыграло свою роковую роль в ухудшении ситуации с продовольственной безопасностью. Но, надо честно признать: были и моменты, когда наши собственные чиновники подливали масла в огонь, на котором сгорала эта самая продовольственная безопасность.
Если смотреть целиком на агропромышленный комплекс в масштабах страны, то у нас сейчас классический брежневский застой. Динамику уверенного роста валового выпуска продукции в статистике надо считать с учетом реальной инфляции. Да и вообще нет у нас особого доверия к статистическим показателям.
Что происходит в растениеводстве
К сельскохозяйственной статистике в Казахстане есть вопросы. Например, посевные площади незначительно колеблются то вверх, то вниз, а урожай постоянно растёт. Притом семена практически никто не обновляет, технологии использует те же самые. В зерновой отрасли есть куча показателей, которые можно брать за урожайность: видовая – сколько положено «по паспорту», бункерный вес – сколько намолочено в комбайн, и чистый вес – зерно после очистки. Два последних могут отличаться друг от друга от 15 до 40 процентов. Вот и считайте. А потом на основании этих цифр принимаются решения по экспортным контрактам, а страдает в итоге внутренний рынок.
В картофелеводстве, как выяснилось, Казахстан обеспечивает себя семенам и, максимум, на 2%.
В 2021 году значительно упал экспорт дыни – опять проблемы с семенами. В стране нет единой семеноводческой компании, поэтому люди с улицы завезли в страну разносортные семена, и в итоге крестьяне получили разнобойный урожай. А с учетом мелкотоварности и поточности производства, помноженной на скоропортящиеся качества, многие крестьяне не смогли сформировать хорошие предложения для покупателя ни по объему, ни по предпочитаемым сортам, потому что уродилось абсолютно всё что можно – не только классические «Валет» или «Аэродром», но и другие сорта, которые не пользуются популярностью.
Официальный импорт семян дыни за прошлый год составил 200 кг - этого достаточно чтобы засеять всего 50 га, а посевные площади были в тысячи раз больше.
Вообще, надо отметить, что «овощники» в Казахстане достаточно гибкие, но при наличии огромного количества мелких хозяйств участников, иногда своей гибкостью вредят сами себе.
В прошлом году был хороший спрос на арбузы –сыграла свою роль и жара в соседней России, и небольшие посевные площади того года, и в итоге на рынке была хорошая цена. В этом же году многие переключились и решили получить арбуз со второго, или даже первого урожая. Сезон начался с 90 тенге за килограмм с поля, а сейчас арбузы отпускаются на уровне себестоимости – 20-25 тенге. В московском Food City оптовая цена на арбузы в районе 10 российских рублей (около 60 тенге), и это с учетом доставки. Цены на арбузы в этом году рухнули.
По моим прогнозам, такое же может произойти с ценами на лук, поскольку в прошлом году был хороший спрос, и многие фермеры переключились на лук, в надежде хорошо продать и получить больше прибыли с гектара. Но на прошлогодний спрос повлиял неурожай в Европе в 2019 году, когда весной перекупщики из Турции смели со складов все запасы у нас, в Кыргызстане, Узбекистане и Таджикистане. Плюс слабый урожай в Англии в прошлом году незначительно, но подтянул на себя рынки Центральной Азии.
Что происходит в мясном животноводстве
У животноводов же стоит шумиха вокруг засухи и падежа скота. Цифры потерь: 0,015% от общего казахстанского поголовья скота (официальный падеж менее 2000 голов, всего в Мангистау содержится около 660 тыс. голов скота) вызывали опасения и депрессивные настроения у небольших игроков мясной отрасли.
Весь июнь и начало июля, аграрные чаты пестрили объявлениями о продаже скота. В основном продавались мелкие и средние фермы. То, что попадалось мне на глаза – фермы от 5 до 150 голов КРС. За последние три недели я видел только одно предложение о продаже животноводческой фермы. На данный момент животноводов больше беспокоят текущие вопросы вроде ремонта сенокосилки, отмены субсидий, цен на кормовые культуры или недоступности минсельхозовской системы ИАС.
Что касается обеспечения внутренних потребностей, то мясники закрывают их с излишками. За 2020 год Казахстан экспортировал 5,84 тыс. тонн свежей говядины, в замороженном виде - 1,12 тыс. тонн и 1 тысячу тонн баранины.
Импорт говядины из стран ЕЭАС составил 12,7 тыс. тонн в охлажденном и 7,5 тыс. тонн в замороженном Еще 4,86 тыс. тонн пришло из других стран, в том числе 4,84 тыс поступило в замороженном виде. «Заморозка», как правило, импортируется в целях переработки – дешевая говядина используется в производстве тушенок и колбас, делая их более конкурентоспособными. При этом, средняя цена на экспорт говядины была в районе $3,5 за килограмм, а импортировали мы замороженное мясо КРС по $3,3. В этом плане мы начинаем работать по модели США, которые являются, одновременно, и самым крупным импортером, и самым крупным экспортером говядины в мире. Импортируют дешевую для переработки, экспортируют премиальный сегмент.
Конину, мясо мулов и ослов, которые в статистике лежат в общем котле, мы импортировали за 2020 год свыше 2000 тонн на сумму почти $5 миллионов. Очень хотелось бы узнать, сколько в этой цифре конины и сколько ослятины. И уже развеять или подтвердить миф о наличии мяса ослов на рынках РК.
Что происходит с молочным рынком
Минсельхоз, на протяжении последних лет рапортует о ежегодном росте в молочной отрасли на 2-3% . Но мы видим, что творится на прилавках – в регионах, не во всех конечно, но есть локальные производители, обеспечивающие 10-20% потребностей рынка в натуральной молочной продукции. Всё остальное – импорт российского или белорусского производства.
По показателям импорта и экспорта прекрасно видно, как устроен сектор молочного производств в Казахстане. Импортирует Казахстан преимущественно сухие смеси, из которых потом делают продукцию, которую некоторые отечественные производители стесняются маркировать как «молочный продукт, с содержанием спредов пальмовых масел», а называют, почему-то молоком.
Сухого молока Казахстан за прошлый год импортировал на сумму чуть более $27 млн., а пальмовых масел свыше 47 тыс. тонн на сумму $39 млн. Сыров и творога (а если говорить справедливо — зачастую это сырные продукты), мы импортировали за прошлый год на $75,4 млн из стран-коллег по ЕАЭС и на $26,94 млн из других стран. Суммарно импорт молока и молочной продукции, даже без учёта контрабанды, превышает $300 млн.
Надо понимать, что ситуация в сельском хозяйстве, как и результаты её деятельности – это процесс длительный, к которому приводит целый комплекс факторов, в том числе, регулярная смена министров и «правил игры» в сельском хозяйстве, но об этом в следующий раз.
Хотите всегда быть в курсе самых интересных событий в стране и мире?
Автор Кирилл Павлов
Источник forbes.kz