Следующие президентские выборы станут первыми в суверенном Казахстане, когда в списках кандидатов не будет Нурсултана Назарбаева
The Economist пишет, что обычно авторитарные лидеры покидают власть в результате переворота или после смерти, но казахстанский выбрал третий путь, и его добровольная отставка, хоть и неполная, «знаменует конец эпохи не только для Казахстана, но и для всего региона: Нурсултан Назарбаев был последним оставшимся у власти лидером советской эпохи».
«Важно отметить, что он следовал конституционной процедуре до буквы и впервые за 20 лет не настаивал на досрочных выборах. Это усиливает легитимность его временного преемника и запускает процесс преемственности, доказывая, что он выбрал эволюционное развитие для Казахстана, а не революционное», – пишет Кейт Маллинсон из Chatham House. Но, как и другие авторы, она считает, что реальная передача власти еще впереди.
В Казахстане, считает политолог, была создана политическая система, которая сочетает технократическое управление в сингапурском стиле с феодальной лояльностью. В итоге, по её мнению, «Казахстан добился определённого прогресса в укреплении профессионального государства», но в отличие от Сингапура «не создал сильных институтов вроде конкурентоспособных политических партий и независимой судебной системы».
«Это сделает политический переход особенно трудным, потому что на этом пути необходимо будет создавать институты», – пишет Касенова, указывая, что некоторая децентрализация власти кажется неизбежной.
Впрочем, отличие казахстанского транзита от сингапурского ещё и в том, что тот происходил на фоне мощного роста международной значимости и конкурентоспособности страны, а наш – в период ослабления экономического роста и усиления социальных проблем. В комплексном социально-экономическом анализе Казахстана, подготовленном в прошлом году Всемирным банком, говорится о значительном росте бедности в стране после падения цен на нефть. Если в течение 10 лет, до 2013 включительно, реальная зарплата росла на 7,7% в год и это стало главным фактором массового снижения бедности (доходы наименее обеспеченных 20% домохозяйств выросли на 90%), то в 2015 уровень бедности (живущие на сумму менее $5 в день) увеличился почти на 6%, что привело к увеличению числа бедных почти на 1 млн человек.
Аналитики ВБ утверждают, что Казахстан не смог в отличие от некоторых других ресурсных стран преобразовать природный капитал в человеческий и социальный. «Анализ экономического роста за 2001–2010 годы показывает, что часть роста ВВП, обусловленная изменениями в росте капитала, занятости и качестве человеческого капитала, равна 80% в Индонезии и 70% в Малайзии, но всего лишь 30% в Казахстане», – говорится в исследовании.
Тают и собранные в период бума нефтедоллары. В 2016 сбережения в Национальном фонде составляли около 45% ВВП в валютных активах, хранящихся преимущественно в иностранных государственных облигациях. «Однако в результате бюджетного дефицита, сформировавшегося за 2010–2016 годы, и девальвации тенге в 2015 году у государства образовался общий правительственный и гарантированный государством долг, который удвоился до 20% ВВП. Таким образом, чистые финансовые активы правительства составили 25% ВВП в 2016 году. Так как правительство продолжило использовать сбережения Национального фонда, а также учитывая эффект от укрепления тенге, чистые финансовые активы снизились до 16% в 2017 году», – говорится в анализе. По оценке ВБ, с такими тратами чистые финансовые активы могут быть практически полностью истощены через 5–10 лет. «Последствия падения цен на нефть выявили неспособность Казахстана реагировать на меняющиеся условия рынка из-за приостановления структурных реформ в периоды высоких цен на нефть», – резюмируется в докладе.
Несмотря на то что рост ВВП более или менее восстановился после стагнации 2015–2016 годов и в 2017–2018 составлял 4%, это не особенно сказалось на росте благосостояния населения в целом. Связано это также с особенностями демографии и рынка рабочей силы. Так, в Казахстане производительность, исчисляемая как отношение ВВП к количеству работающих, выросла с 2012 по 2017 на 2,49%, а ВВП на душу населения – лишь на 1,8%. В то время как в Кыргызстане, например, эти показатели оказались значительно выше – 5,04 и 3,29% соответственно.
Источник forbes.kz