Эффективность базовой ставки в качестве инструмента таргетирования инфляции обсудили участники заседания «круглого стола», посвященного вопросам макроэкономического регулирования и кредитно-денежной политике. Мнения экспертов по действенности применяемого Нацбанком подхода разделились , сообщает  kazpravda.kz.

Центробанк рассказал, насколько подорожает жизнь за год: В мире: Экономика:  INFOX.ru

Траектория движения ставки

Открывая мероприятие, организованное Kursiv.media, главный редактор «Курсива» Сергей Домнин напомнил, что семь лет назад Нацио­нальный банк сменил режим регулирования с валютного на инфляционное таргетирование со свободно плавающим обменным курсом. И с тех пор в качестве основного инструмен­та сдерживания инфляции регулятор использует базовую ставку.

При этом в экспертном сообществе и по сей день идет дис­куссия об эффективности данного инструмента, а также о том, подходит ли он вообще для нашей страны. Движение базовой ставки вверх продолжается 12 месяцев – только в нынешнем году ее поднимали четыре раза: с 9,75% до 14,50%, и накал споров обостряется.

Объясняя очередное решение о повышении ставки, в Нацбанке заявили, что инфляция существенно превысила прогнозную траекторию.

Действительно, годовая инфляция в Казахстане к августу составила 15%, наша страна заняла третье место по итогам первого полугодия 2022-го по уровню цен в странах ЕАЭС. Так насколько оправдан нынешний уровень ставки для решения задач по таргетированию инфляции в Казахстане? Каковы ее причины? Какие еще инструменты могут быть эффективными?

По словам советника председателя правления Национального банка РК Сабита Хакимжанова, на инфляционные процессы в республике влияет множество факторов, не учитываемых стандартными моделями. Ведь Казахстан – малая сырьевая экономика.

– Базовую ставку устанавливает Национальный банк. Мы с 2015 года превратили ее в основной инструмент, промежуточный таргет, на который нацеливаем денежный рынок и проводим на нем интервенции, – подчерк­нул эксперт. – Чтобы выйти на цели по инфляции, Нацбанк устанавливает базовую ставку в тех рамках, которые объективно задаются внешними условиями. С другой стороны, мы нацеливаем траекторию ставки, показываем, какие правила и соображения учитываются при принятии решения.

В свою очередь председатель правления компании EurasiaRED Ерлан Мукашев считает: наша инфляция – результат глобальных факторов, а не местных. Сейчас инфляция в США и странах еврозоны приближается к рекордным значениям.

– Нельзя регулировать инфляцию в Казахстане базовой ставкой, не производя фактически ничего. Основные товары в наших супермаркетах – импорт. А импорт по всему миру инфлирует. За два года пандемии планета почти ничего не производила, но выпустила массу денег, – отметил он.

Ерлан Мукашев обратил также внимание на сложность кредитования проектов при нынешней ставке.

– Доходность от 10% до 20% в Казахстане доступна только в сырьевом секторе, – отметил он. – Прочий бизнес при такой ставке обречен на провал. Компании либо выживают, либо стагнируют, либо пользуются субсидиями госинститутов развития.

При этом Ерлан Мукашев уверен, что Новый Казахстан нужно развивать по-новому.

– Базовая ставка не должна превышать 5%, а коммерческая ставка по кредитам быть не выше 7–8%. Это позволит сократить огромное субсидирование на рынке. Необходимо создать условия, чтобы население вкладывало деньги в фондовые рынки, в развитие экономики, – считает он.

Импорт как зло

Точку зрения «Фридом Финанс» о причинах инфляции представил инвестиционный аналитик компании Данияр Оразбаев.

По его словам, основной компонент инфляции – продовольственные товары (доля – 41%). Средний вклад продуктов питания в нее за последние 12 месяцев составил более 44%. Различные непродовольственные товары (доля – 30%) по большей части зависят от импорта, а значит, и от обменного курса. Свою лепту вносят и коммунальные услуги (15%), которые в основном регулируются государством напрямую и⁄или через антимонопольное ведомство. В июле вклад роста цен на услуги ЖКХ в месячную инфляцию вырос на 9%.

– Простой анализ показывает, что внешняя инфляция плюс нарушение цепочек поставок влияют как минимум на 32% инфляционной корзины, которая сильнее всего зависима от импорта. Возможно, в реальности данный показатель еще выше, – отметил эксперт. – При этом зарплаты казахстанцев во втором квартале 2022 года по сравнению с аналогичным прошлогодним периодом выросли на 24% (реальный рост – 8,9%). Насколько это оправдано при годовом росте ВВП в 3–4%?

Спикер также отметил, что рынок госдолга все меньше подвергается влиянию базовой ставки.

– По логике доходность долга должна быть выше ставки. Возможно, рынок считает, что через два года ставка будет меньше, чем сейчас, – заметил он. – После повышения ставки Нацбанка рост доходности госдолга оказался небольшим. По выпуску ­МЕУКАМ-180 2 (2-летние) доходность выросла с 14% до 14,13%. По выпуску МЕУКАМ-156 5 (5-летние) доходность поднялась с 13,71% до 13,85%. Ставка Нацбанка составляет 14,5%.

Также Данияр Оразбаев подчерк­нул, что в 2020 году средний спред между доходностями и базовой ставкой по 2-летнему госдолгу был равен 1,5%, а сейчас – -0,4%. По 5-летнему долгу в 2021 году средний спред был равен 1,1%, а сейчас эквивалентен -0,7%.

В то же время затраты консолидированного бюджета растут высокими темпами. На 2022 год планируется рост расходов на 20%. С 2018-го этот показатель составит 90%.

Подобный рост фискальных стимулов, не исключает аналитик, был оправдан в 2020 году, после начала пандемии. Однако при росте экономики более чем в 3–3,5% и наличии дефицита подобный резкий рост расходов может вызывать вопросы. К тому же сильно увеличились трансферты из Нацфонда.

Что-то идет не так

– Мое убеждение: денежно-кредитная политика, практикуемая с 2015 года, не только неэффективна, не достигает тех показателей, которые были заявлены, – она контрпродуктивна, – высказал мнение директор Центра прикладных исследований TALAP Рахим Ошакбаев, окрестив эти годы «семилетним катастрофическим экспериментом».

Он напомнил, что бывший глава Нацбанка Данияр Акишев в ноябре 2018-го обещал уровень инфляции довести до 4% к 2020 году. В прошлом году финрегулятор заверял, что инфляция вернется в коридор 4–6% в 2022-м. Однако и теперь этого не произошло.

Скорее всего, и прогноз, что инфляция замедлится до 7,5–9,5% к концу следующего года, не сбудется, считает Рахим Ошакбаев.

По его данным, 64% казахстанцев в ходе одного из опросов сообщили о том, что инфляция, по их ощущениям, превышает официальные показатели.

Рахим Ошакбаев поддержал коллегу из «Фридом Финанс»: сильнее всего на инфляцию влияют все же немонетарные факторы (импорт, девальвация). А значит, насколько рационально пытаться бороться с инфляцией, ограничиваясь только базовой ставкой, тогда как наиболее распространенным режимом денежно-кредитной политики в мире является таргетирование валютного курса?

– Только 32 страны применяют режим свободно плавающего курса. И лишь десять из них перешли на режим инфляционного таргетирования, – сослался эксперт на международный опыт. – Основной фактор инфляции – волатильный «плавающий» курс тенге, который ослабляется, несмотря на рост цен на нефть. Процентный канал не работает. Несмотря на рост базовой ставки, растет кредитование физических лиц. Растет и объем субсидируемых кредитов.

Одна ставка в поле не воин

Председатель совета Ассоциации финансистов Казахстана Елена Бахмутова подчеркнула: базовая ставка – не самостоятельный инструмент, она всего лишь один из способов осуществления денежно-кредитной политики. Процентный канал, по ее мнению, действительно недостаточно эластичен, но вины Нацбанка в этом нет.

Она считает: чтобы на практике координировать денежно-фискальную политику, необходимо постепенно отказаться, пусть это и будет болезненно, от всех госпрограмм, которые напрямую предоставляют фондирование за счет бюджетных средств, не связанных с рыночной стоимостью денег. Когда количество таких программ сойдет на нет, эффективность процентного канала, а с ним и кредитного, нач­нет работать.

– Нужно начинать с того, чтобы жить по средствам, выполнять обе­щания свои собственные и своих предшественников. Самое главное кроется в оценке бюджета. Нужно осознавать, что означают сегодняшние его траты для будущего поколения, – убеждена Елена Бахмутова.

А чтобы объяснить, почему в Казахстане появились ожидания по обесцениванию тенге, она предложила снова обратиться к цифрам.

По словам Елены Бахмутовой, впервые за долгие годы за первое полугодие 2022 года профицит текущего счета сложился в 6,6 млрд долларов.

– По идее у нас должно быть укреп­ление обменного курса. По факту мы видим снижение, – прокомментировала она.

Начиная с конца прошлого года и до 1 июня снизились валютные активы Нацфонда. На 1 января они составляли 55,3 млрд долларов, на текущий период – 53,1 млрд. Также произошло снижение золотовалютных резервов. На 1 января они равнялись 34,4 млрд тенге, сейчас – 32,8 млрд долларов.

– Получается, что, несмотря на улучшение торгового баланса и положительный текущий счет, у нас есть ожидание по снижению курса тенге, – сказала она.

Также Елена Бахмутова сообщила, что около 20% торгов по курсу идут на бирже и 80% – вне биржи.

– Все, что Нацбанк продает для перечисления трансфертов из Нацфонда, он делает только на бирже. Если идут какие-то вливания, то он тоже делает это на бирже. Начиная с 2020 года фактически на бирже продавалась валюта для целей пополнения трансфертов из Нацфонда. Где-то она варьировалась от 500–700 миллионов долларов. В июле опубликованы данные – это 599,2 миллиона долларов. Перечислено было 288 миллиардов тенге. Общий объем трансфертов – 518 миллиардов тенге, – сказала она и отметила, что остальное было перечислено в бюджет в виде трансфертов за счет тенговых поступлений.

По ее словам, квазигоссектор продал валютную выручку всего на 543,9 млн долларов. Вот, наверное, и все, что мы видим в качестве продавцов валюты в Казахстане, подытожила она.

– Несмотря на огромные суммы экс­порта, валютная выручка, которая прямо влияет в том числе и на ожидания по курсу, больше базируется на тех цифрах, которые я сказала. 80% – это внебиржевые торги. По­этому о них можно не говорить. Они не должны оказывать влияния на курс, – считает Елена Бахмутова.

Брешь не закрыта

Другие эксперты предложили искать экономические и социальные «корни» инфляции. Председатель правления АО «Банк ЦентрКредит» Галим Хусаинов привлек внимание к связи инфляции и экономического роста. По его мнению, пока в Казахстане сохраняется низкая производительность труда, мы обречены на импорт инфляции из стран с более высокой производительностью. От этого закона природы экономики мы никуда не сбежим.

– Если не будет повышаться производительность экономики, то предел снижения нашей инфляции – около 7,5%, ниже мы никогда не спустимся, какую бы политику Нацбанк не проводил, – отметил Галим Хусаинов.

С ним согласился экономист Алишер Кожасбаев. Он отметил, что фис­кальная и монетарная политики противоречат друг другу, что инфляция в Казахстане импортированная, в том числе из-за низкого уровня импортозамещения и невысокой производительности труда, проблем с платежным балансом.

При этом Алишер Кожасбаев высоко оценил профессиональный уровень работников Нацбанка РК, но акцентировал внимание на необходимости стимулирования экономического роста. Инфляция – проб­лема очень слабой экономики. Для борьбы с нею необходимо развивать глубокие переделы. Развивать малый и средний бизнес. Казахстану нужны новые крупные предприятия.

В свою очередь доктор экономических наук, профессор Магбат Спанов считает важными социальные аспекты инфляции.

– Без разницы, какая инфляция – завозная, незавозная, монетарная, немонетарная. Мне важна покупательная способность населения, – отметил он. – Я всегда говорил: нам не нужны дешевые товары, нам нужны доступные товары.

И тот факт, что впервые число бедных в Казахстане превысило 2 млн человек, а в статистических данных фигурируют сведения о голодающих, нельзя сбрасывать со счетов. Согласитесь, с этим аргументом не поспоришь…

Автор Марина Демченко

Источник kazpravda.kz