Экономические циклы хорошо известны с XIX века. Дискуссии об их природе не прекращаются до сих пор, что, впрочем, не мешает практическому использованию знаний о них при принятии многих инвестиционных решений. Наиболее заметное влияние на бизнес и граждан оказывают среднесрочные экономические циклы — циклы Жюгляра, которые имеют период 7-12 лет.
С 1940-х годов, со времен «кейнсианской революции», монетарные власти развитых стран стремятся использовать денежно-кредитную политику (ДКП) для смягчения экономического спада в нисходящей фазе (фазе спада, или депрессии) экономического цикла. Классический подход подразумевает, что в период бурного экономического роста, когда возникает угроза перегрева экономики, ДКП ужесточается (растут ставка и норма резервирования), а при угрозе спада — напротив, смягчается. И политики, и экономические субъекты привыкли к этому и неявно ожидают от центробанков именно такого поведения.
Экономические циклы в мире:
Эти ожидания иногда играют с центробанками злую шутку: руководители страны обращаются к ЦБ с просьбой «помочь экономике» и снизить ставки или же спасти компанию, которая «too big to fail». Из прецедентов последних лет ярко проявили себя президенты Турции и США. Они оба настоятельно требовали от центробанков снизить процентную ставку для стимуляции экономики. При этом с точки зрения масштаба экономики риски от давления на ФРС США, естественно, несопоставимо выше, чем в случае с ЦБ Турции.
Однако любое изменение ДКП требует большой осторожности: улучшая одни экономические показатели (снижая ставку и увеличивая предложение денег), очень легко ухудшить другие (разогнать инфляцию и уронить курс национальной валюты). Выбор момента для смягчения денежно-кредитной политики, как и формы этого смягчения, очень непрост. Руководствоваться только сиюминутными соображениями в этом вопросе — очень опрометчиво. Именно поэтому законодательство большинства стран гарантирует высокую степень независимости ЦБ. Иначе исполнительная власть неизбежно злоупотребила бы смягчением ДКП, что также неизбежно привело бы к гиперинфляции.
Собственно говоря, все значительные инфляции за последние сто лет и были вызваны чрезмерным смягчением денежно-кредитной политики — вплоть до печати необеспеченных денег (так называемое эмиссионное финансирование). Для предотвращения этого и ЦБ, и его руководитель обладают довольно высокой независимостью. В США нередки случаи, когда срок полномочий главы ФРС оказывается заметно больше президентского. Это говорит о том, что, с точки зрения законодателей, стабильность ДКП куда важнее стабильности политического курса страны.
Но помимо инфляционных рисков (инфляция в США выросла, и игнорировать их уже нельзя) есть и еще один, специфический для исполнительной власти риск. Он особенно актуален для президентских (и парламентско-президентских) республик. И прежде всего — для США. Этот риск связан с фазами выборного цикла.
Экономика против политики
В США в политике доминируют две крупные партии, и на исход выборов сильно влияет положение дел в экономике. Так, если в период предвыборной кампании экономика растет, действующий президент, как правило, сохраняет свой пост. И напротив — предвыборная кампания в условиях спада приводит к смене президента (вместе с ним обычно меняется и партия большинства в Конгрессе).
Вызвать искусственно экономический рост или спад сложно, а в больших и сложных экономиках — почти невозможно на практике. Да и вряд ли такие действия допустимы политически, по крайней мере в странах с развитыми политическими институтами. Однако это не значит, что изменения ДКП совсем не влияют на электоральный процесс. Иногда влияют, и, похоже, сейчас наступает такой момент.
На последнем заседании ФРС ожидаемо оставил ставку без изменений, но очень удивил рынок своими комментариями — они оказались слишком уж «голубиными» — регулятор пообещал резко притормозить ужесточение ДКП. Доллар тут же упал (к твердым валютам, не к рублю!), фондовый рынок — вырос. По рынкам прокатилась волна оптимизма.
Теоретически Трамп, который призывал главу ФРС Джерома Пауэлла прекратить повышение ставок, мог бы быть доволен таким исходом. Однако именно этим решением (если оно не будет пересмотрено до конца 2019 года, что весьма вероятно), ФРС поставил крест на возможном переизбрании Трампа в 2020 году. И связано это, в первую очередь, со сдвигом фазы экономического цикла.
Если бы ФРС ужесточал ДКП тем темпом, которым он это делал ранее, то очень вероятно, что уже к концу 2019 года произошел бы очередной циклический кризис. А ближе к активной фазе предвыборной гонки начался бы экономический рост. Если не активный, то как минимум восстановительный после спада, вызванного кризисом. Это сделало бы победу Трампа практически предопределенной: «победитель» кризиса наверняка бы выиграл и выборы.
Но неожиданный отказ ФРС от дальнейшего ужесточения ДКП отодвинул будущий кризис на год — два. И очень вероятно, что его активная стадия теперь выпадет на период предвыборной кампании 2020 года. А это практически гарантирует Трампу поражение, ибо все беды кризиса будут ассоциироваться с действующим президентом.
Для россиян и российского рынка это означает, что, весьма вероятно, в 2020 году придется столкнуться с гораздо более сурово настроенным (по сравнению с Трампом) американским президентом. И санкции, скорее всего, будут заметно усилены.